«Уж небо осенью дышало.
Уж реже солнышко блистало»…
Шурик еще не умел читать, но уже знал эти стихи наизусть. Их читала ему мама. Стихи были грустные. И Шурик очень удивился, когда узнал, что Пушкин, оказывается, любил осень.
Шурик не любил осень. Не любил ее за то, что облетали листья и «реже солнышко блистало». А больше всего за то, что осенью часто шли дожди, и мама не пускала его на улицу.
Но вот наступило такое утро, когда все окна были в извилистых водяных тропинках, дождь бесчисленными молоточками заколачивал что-то в крышу, и все-таки мама не удерживала Шурика дома. Она даже поторапливала его. И Шурик почувствовал, что теперь он совсем большой: ведь и папа может ходить на работу в любую погоду!
Мама вынула из шкафа зонтик и приятно похрустывающий белый плащ, который Шурик тайком надевал вместо халата, когда они с ребятами играли в докторов.
— Ты куда? — удивился Шурик.
— Тебя провожу.
— Меня… провожать? Да еще с зонтиком? Что ты! Ребята засмеют!
Мама вздохнула и положила вещи обратно в шкаф.
Шурику очень нравилось бежать в школу под дождем.
Один раз он обернулся — и вдруг на другой стороне улицы увидел маму. На улице было много плащей и зонтиков, но маму он узнал сразу. А она, заметив, что Шурик обернулся, спряталась за углом старого одноэтажного дома.
«Прячется! Как маленькая!..» — сердито подумал Шурик. И побежал еще быстрей, чтобы мама не вздумала догонять его.
Возле самой школы он обернулся еще раз, но мамы уже не было. «Вернулась домой»,— с облегчением подумал Шурик.
Ребята строились по классам. Молодая учительница проворно смахивала с лица мокрые прядки волос и кричала:
— Первый «В»! Первый «В»!
Шурик знал, что первый «В» — это он. Учительница повела ребят на четвертый этаж.
Еще дома Шурик решил, что он ни за что не сядет за парту с девчонкой. Но учительница как-то очень просто и весело спросила его: «А ты, наверно, хочешь сесть с Черновой, да?» И Шурику показалось, будто он и правда всегда мечтал сидеть с Черновой.
Учительница раскрыла журнал и начала перекличку. Ребята откликались не сразу: они не привыкли, чтобы их называли по фамилии. Да и смущались, конечно.
— А что вам смущаться? — удивилась учительница.— Это когда один новичок в классе, ему сперва трудно бывает, а вы все в одинаковом положении — все новички. Давайте поскорей знакомиться.
После переклички учительница сказала:
— Орлов, прикрой, пожалуйста, окно.
Шурика уже второй раз в жизни назвали по фамилии. Он сразу вскочил и подошел к окну. Дотянуться до ручки ему было нелегко. Он приподнялся и вдруг замер на цыпочках. За окном, на улице, он увидел маму. Она стояла, закрыв зонтик, не обращая внимания на дождь, который струями стекал с плаща, и водила глазами по окнам школы. Мама, наверное, хотела угадать, в каком классе сидит Шурик.
И тут Шурик не смог рассердиться. Наоборот, ему захотелось высунуться на улицу, помахать маме и громко, чтобы не заглушил дождь, крикнуть ей: «Не волнуйся! Не волнуйся, мамочка!.. Все хорошо!»
Но крикнуть он не мог, потому что на уроке кричать не полагается.
