(От нашего собственного корреспондента)
Я был у Томаса Эдисона. Это очень милый, приличный малый. Все комнаты его завалены телефонами, микрофонами, фотофонами и прочими «фонами».
— Я русский! — отрекомендовался я Эдисону.— Много наслышан о ваших талантах. Хотя ваши изобретения и не вошли ещё в программу наших средне-учебных заведений, но, тем не менее, ваше имя часто упоминается в газетных «смесях».
— Очень рад, но предупреждаю вас, что дать вам денег взаймы, ей-богу, не могу!
— Я и не прошу! — сконфузился я от такого неожиданного афронта.
— Вы извините, но я читал и слышал, что брать у всех взаймы — национальная особенность русских.
— Помилуйте, что вы!
Посидели, поболтали.
— Ну, что изобрели хорошенького? — спросил я.— Чай, чёртову пропасть наизобретали всякой всячины! Например, это что за висюлька?
— Это гастрономофон… Вы ставите перед этим отверстием раскалённый уголь… закручиваете этот винтик, придавливаете эту штучку, отмыкаете ток и за сто, двести миль отсюда получаете отражение угля в увеличенном виде. На отражении вы можете варить и жарить всё, что вам угодно…
— Аааа… скажите! А это что такое?
— Это вещь крайне необходимая для туристов. Рекомендую вашему вниманию. На наши деньги стоит рубль, на ваши — три рубля. Положим, вы уезжаете из России в Америку и оставляете дома жену. Путешествуете вы год, два, три… и чем вы можете поручиться, что дорогой вам не захочется иметь сына, которому вы могли бы оставить своё доброе имя? Тогда стоит только подойти к этой проволоке, проделать кое-какие манипуляции, и на другой же день вы получаете телеграмму: сын родился!
— Аааа… Но у нас, Томас Иваныч, это ещё проще делается. Поедешь в Америку, а дома приятеля оставишь… Телеграммы, конечно, не получишь, но зато, когда домой возвратишься, найдёшь у себя не одного, а трёх-четырёх: здравствуйте, папаша! У нас один доктор был командирован за границу с учёною целью. Приезжает обратно, а у него девять дочек.
— И что же?
— И ничего! Объяснил себе как-то по-учёному: мерцательный эпителий, кровяное давление, то да сё… А это что за мантифолия?
— Это пластинка для расследования мыслей. Стоит только приложить её ко лбу испытуемого, пустить ток — и тайны разоблачены…
— Аааа… Впрочем, у нас это проще делается. Залезешь в письменный стол, распечатаешь письмо, два, три и — всё, как на ладони! У нас бишопизм [от фамилии Бишопа. Бишоп, «всемирно известный чтец чужих мыслей», гастролировал в России в 1885 г. (прим.)] в сильном ходу!
И таким образом я осмотрел все новые изобретения. Мои похвалы так понравились Эдисону, что, прощаясь со мной, он не вытерпел и сказал:
— Ну, так и быть уж, бог с вами! Нате вам взаймы!
с эдисоном Перцом)