Антонина Лукьянова — Сказка про начало зимы: Сказка

Вечером ребёнок долго стоял у окна. На улице крупными хлопьями сыпался снег. Он беззвучно кружился в жёлтом свете фонарей и толстым слоем устилал всё вокруг: дороги, дома, деревья. Это миллионы маленьких снегритят осторожно спускались с неба. Они помалкивали и крепко держались за ручки: ведь впереди их ждала неведомая земля, и ещё неизвестно, как там сложатся дела. Ночь они пролежали смирно, тесно прижавшись друг к другу: было им немного страшновато.

Рано утром тишина закончилась: заревели снегоуборочные машины, вышли дворники с огромными мётлами. Они энергично расчищали дороги и тропинки. Грузовики и самосвалы вывозили снег из города. Снегритята не сопротивлялись, они только огорчённо вздыхали: «Не очень-то гостеприимно нас здесь встречают. Кажется, мы всем мешаем…»

Но выглянуло смешливое солнце, ласково погладило своими лучами снегритят, и они заискрились, заулыбались, зашептались тихо-тихо, почти неслышно. Может быть, всё не так уж и плохо?

Потом они снова примолкли и насторожились: во двор вышли дети. Неужели и эти будут их прогонять? Но нет, боялись они напрасно: ребятишки радовались изо всех сил: «Снег! Снег! Снег!» Они бегали и валялись в сугробах, они подкидывали снег кверху и снегритята опять кружились в воздухе. От такого обращения они снова заблестели и зазвенели: детки им нравились.

Тем временем двое детишек, уже изрядно заснеженных, подбежали к подъезду, задрали головы и стали кричать: «Ма-ма! Ма-ма!» Снегритята любознательно прислушались: «Кого это так громко зовут?» На пятом этаже стукнула форточка, показалось чьё-то лицо. Снегритята, уцепившиеся за подоконник, хорошо его рассмотрели — обычное круглое лицо, ничего особенного.

— Ма-ма! Вынеси нам санки!

Лицо широко улыбнулось, кивнуло и скрылось.

«Мама? — тревожно думали снегритята. — Санки?»

Вскоре кругленькая женщина с тем самым обыкновенным лицом вышла из дверей подъезда. На ней была курточка, накинутая поверх цветного халатика. Она вынесла санки и сухие варежки, хотя про варежки дети ничего ей не кричали. Детишки с жизнерадостным писком ухватили саночки и начали друг дружку катать. Снегритята ловко скрипели под полозьями: «Сан-ки, сан-ки» — и было очень весело.

На другом конце двора двое малышей стояли около сугроба. Один ковырялся в снегу лопаткой, другой смотрел на него с завистью и говорил: «А мой папа сделает мне лопатку ещё лучше!» Малыш с лопаткой сыпал снег на себя и своего товарища, и снегритята старательно шелестели: «Папа, лопатка.»

…Короток зимний день. Вот и село солнце. Давно ушли домой ребятишки. Посерел, посинел, совсем тёмным стал снежный ковёр. Но зажглись фонари и окна домов, побежали искорки по снегу, зашуршали снегритята. «Ма-ма, санки. Па-па, лопатка,» — повторяли они. Про санки и лопатку им всё было понятно, но вот: «Мама? Папа?» И почему-то всё грустнее становилось снегритятам.

К следующему утру они совсем расстроились, а тут ещё и солнышко спряталось за серые тучи — некому малышей приласкать. Начали они тоненько плакать: «Мама! Папа! А-а-а!» Плакали, плакали и скоро намокли, отяжелели.

Снова вышли дети на прогулку. Смотрят — а снег-то мокрый! Он лепится хорошо! Сразу принялись они снежные шары катать. Снегритята даже плакать забыли: что же это такое затевается? А дети кричат, будто им в ответ: «Снежную бабу лепим!»

«Что-что? Какую такую снежную бабу?» — заволновались снегритята. И кто-то догадался: «Они, наверное, оговорились! Ну, конечно, — снежную МАМУ лепят! Ура!»

Один снежный ком укладывался на другой и вскоре выросла высокая белая фигура с круглым лицом и широкой улыбкой. «Так вот же она, наша мама!» -ликовали снегритята. А рядом уже вторая снежная фигура появилась, ей в руки дали лопатку держать. «Ах, вот и снежный папа с лопаткой!» — замирали снегритята от счастья. Они сияли и звенели, как миллионы тонких хрусталинок, а дети водили хоровод и пели вместе с ними.

Потом ребята стали лепить снежки, кидаться ими, смеяться и визжать. «А неплохо оказалось тут, на земле, — думали про себя снегритята, стремительно проносясь по воздуху. — Можно ещё наших звать!» И они задорно подмигивали снежному папе, а снежной маме посылали воздушные поцелуи.