Аркадий Аверченко — О Святом Петре, английском летчике и Ллойд Джордже: Рассказ

Когда я был в Риме, то самое большое впечатление произвел на меня большой палец ноги св. Петра.

Медный огромный палец огромной ноги огромной статуи в огромном соборе — все кажется таким вековечным, несокрушимым…

И что же: этот огромный медный палец наполовину стерт поцелуями верующих.

Сколько миллиардов поцелуев нужно, чтобы совершить мягкими губами эту гигантскую слесарную работу?..

Почему-то этот святой палец вспомнился мне на днях, когда мне показали ногу одного английского летчика.

Нога эта — деревянная.

В этом не было бы ничего удивительного — мало ли теперь деревянных ног, но все дело в том, то эта деревянная нога при последующих полетах калеки-летчика снова ранена последовательно два раза. Он весело смеется:

— А здорово я поднадул этих каналий: подсунул им под пули совершенно нечувствительную ногу. Нет, не скажите: в деревянной ноге есть своя прелесть.

Его спросили:

— Что ж вы, думаете ее переменить на новую?

— А зачем? Пока ее совершенно не истреплют пулями — она мне годится.

Теперь этот веселый англичанин приехал добровольно помогать России в ее последней смертельной борьбе с большевиками.

На святого он, конечно, мало похож, хотя бы потому, что у того нога истрепалась от множества поцелуев, а у этого — от пуль.

Признаться, у меня есть вкус к таким англичанам: я их люблю.

Этот калека-летчик, подставляющий для России наравне с деревянной ногой и все свое прочее живое тело, очевидно, больше любит и понимает Россию, чем мудрый, корректный Ллойд Джордж.

Вообще, Ллойд Джордж очень сдержан, но как только доберется до России — сразу заболевает женской болезнью: недержанием слова.

Говорит, говорит, говорит…

Последняя его речь и вывод из нее были особенно глубокомысленны:

— Мы не можем признать в России ни одного правительства, пока там идет внутренняя борьба. Когда какая-либо из сторон окончательно победит и сорганизует настоящее правительство, — мы его признаем. Пока же — будем выжидать результата.

Ллойд Джордж очень напоминает ученого доктора, стоящего с часами в руках у постели тифозного больного.

— Вот, — говорит он, — здоровый организм этого человека борется с тифозными бациллами. Если победит человек — я заключаю с ним дружеский союз, если победят тифозные бациллы — они мне будут верными друзьями.

Смотрите, сэр, как бы самому не заболеть тифом.