Асбьёрнсен — О кузнеце, которого не пустили в ад: Сказка

В те времена, когда святой Пётр ещё странствовал по земле, случилось ему однажды пройти мимо мастерской одного кузнеца. Кузнец этот заключил с чёртом договор, по которому должен был принадлежать ему через 7 лет, взамен чего чёрт на всё это время обязался сделать его первым мастером в кузнечном деле. Договор был подписан обеими сторонами, — поэтому над дверьми кузницы большими буквами было написано: «Здесь живёт мастер над всеми мастерами». И вот когда св. Пётр, проходя мимо, увидел эти слова, он вошёл в мастерскую и спросил: «Кто ты?»

— А вот, прочитай, что написано над дверью, а если сам не умеешь читать, то подожди, пока придёт кто-нибудь грамотный, и попроси его прочитать тебе — ответил кузнец.

Не успел св. Петр ответить ему, как явился человек с лошадью и попросил кузнеца подковать её.

— Не позволишь ли ты мне сделать это за тебя? спросил святой.

— Что ж, попробуй — отвечал кузнец, — если ты и напортишь, я всё-таки сумею всегда поправить дело.

Тут св. Пётр подошёл в лошади, отделил от неё одну из передних ног, положил её на наковальню и, подковав ногу, снова приставил её к лошади. Покончив с первой ногою, он сделал то же самое и с другой передней, потом подковал таким же образом задние ноги, предварительно отделив их от туловища лошади, после чего, прибив к ним подковы гвоздями, опять приставил их к прежним местам. Во всё это время кузнец стоял и с изумлением глядел на его работу.

— Да, надо признаться, ты кузнец хоть куда! — воскликнул он, когда тот кончил.

— Ты думаешь? — возразил св. Пётр.

Скоро после того мать хозяина пришла в кузницу и позвала его домой обедать. Она была уже очень стара, спина у неё вся сгорбилась, лицо было в морщинах, сама она с трудом волочила ноги.

— Теперь смотри хорошенько, что я буду делать — сказал св. Пётр. С этими словами словами он взял старуху, положил ее на наковальню и выковал из неё прекрасную молодую девушку.

— Я повторяю то, что сказал, — заметил кузнец, — ты хороший мастер. Там над моей дверью написано: «здесь живёт мастер над всеми мастерами», но всё-таки я прямо скажу: «Век живи, век учись»! — С этими словами он пошёл к себе домой и сел обедать.

Когда он снова вернулся в свою кузницу, явился человек, желавший подковать свою лошадь.

— Это мы сейчас сделаем, — сказал кузнец, — у меня теперь новый способ подковывать лошадей, он очень удобен, особенно когда времени мало.

Тут он начал резать и ломать ноги лошади до тех пор, пока не выдернул у неё все ноги.

— По моему, — сказал он, — нет никакой надобности возиться так долго и подковывать только по одной ноге. — После этого он проделал всё то, что делал на его глазах св. Пётр, т. е. положил ноги на наковальню, раздул уголья и велел своим подмастерьям хорошенько надувать меха. Но случилось то, чего и можно было ожидать: ноги сгорели и кузнецу пришлось заплатить хозяину за лошадь, что ему конечно не особенно понравилось. В эту минуту мимо проходила бедная старуха.

— Что ж, — подумал он, — если одно не удалось, может быть удастся другое.

Тут он схватил старуху и положил её на наковальню, несмотря на все её слезы и мольбы пощадить её жизнь.

— Ты не желаешь самой себе добра, — сказал кузнец, — через минуту ты станешь опять молодою девушкою, и я даже не возьму от тебя ничего за переделку. Но с несчастной старухой ему повезло не более, чем с лошадиными ногами.

— Ты поступил нехорошо, — сказал св. Пётр.

— Ну, не беда, по ней никто плакать не станет, — возразил кузнец, — а вот со стороны чёрта не честно, что он не исполнил того, что написано на вывеске.

— А что, если бы я взялся исполнить три твоих желания, что бы ты тогда пожелал себе?

— А вот, испытай меня! — ответил кузнец. — Увидишь сам.

Тогда св. Пётр обещал исполнить три желания кузнеца.

— Ну так прежде всего я желаю себе, чтобы тот, кому я предложу взлезть на эту грушу, что стоит пред кузницей, остался сидеть на ней до тех пор, пока я сам не позволю ему сойти, — сказал кузнец. Второе же моё желание состоит в том, чтобы каждый, кого я попрошу сесть на стул, стоящий в мастерской, не мог встать до тех пор, пока я сам не велю ему встать. И наконец я желаю, чтобы тот, кому я повелю влезть в мой кошелек из стальных колечек, что у меня в кармане, не мог вылезти из него без моего позволения.

— Твои желания очень глупы, — сказал св. Пётр, прежде всего ты должен был бы пожелать себе Божьей милости и прощенья.

— Ну, я не так нескромен в своих желаниях, — возразил кузнец.

После этого святой Пётр простился с ним и пошёл дальше.

Время между тем проходило, и когда наступил срок, чёрт явился, как было условлено, чтобы забрать с собою кузнеца.

— Готов ли ты? — спросил чёрт, просунув нос в дверь кузницы.

— Ах; нет! — отвечал кузнец. — Мне нужно ещё прибить головку к этому гвоздю. Пожалуйста, взлезь пока на эту грушу и сорви себе плодов; ведь ты наверно с дороги проголодался.

Чёрт поблагодарил за любезное предложение и полез на дерево.

— Да, признаться, теперь, когда я хорошенько подумаю — сказал кузнец, — то вижу, что мне ни за что не прибить головку гвоздя раньше, чем через 4 года, потому что железо дьявольски твердо! Слезть с дерева, пока я не кончу, тебе конечно нельзя, но зато ты успеешь хорошенько отдохнуть за это время.

Взмолился тут чёрт, прося, чтобы он позволил ему сойти вниз. Но всё было напрасно. Наконец, чёрт должен был обещать, что не явится раньше, чем через 4 года.

— Ну, теперь можешь сойти! — сказал кузнец.

Когда прошли 4 года, чёрт явился снова за кузнецом.

— Надеюсь, ты теперь готов? — сказал он: — мне кажется, ты мог уже успеть за это время прибить головку гвоздя.

— Да, головка то готова, — возразил кузнец, — но всё-таки ты пришёл слишком рано, я не успел еще заострить кончик. Такое твёрдое железо мне никогда не попадалось. Но пока я буду заострять кончик, ты можешь сесть на мой стул и отдохнуть.

— Весьма благодарен за любезность, — сказал чёрт и сел на стул. Но не успел он ещё отдохнуть порядком, как кузнец объявил ему, что раньше четырёх лет ему не справиться с острием.

Опять взмолился чёрт, чтобы он позволил ему встать со стула, и наконец даже рассердился и начал ему грозить. Но кузнец взвалил всю вину на железо и стал утешать чёрта тем, что на стуле так покойно сидеть и что через четыре года, минута в минуту, он отпустит его. Делать было нечего. Чёрт опять должен был обещать, что оставит кузнеца в покое на четыре года, после чего кузнец позволил ему встать, и чёрт пустился бежать со всех ног.

Через четыре года чёрт явился снова, чтобы овладеть кузнецом. — Теперь, полагаю, ты уже готов? — сказал он, просунув нос в дверь.

— Да, теперь я к твоим услугам — возразил кузнец. — Если хочешь, мы можем сейчас же отправиться в путь. Только вот что, — прибавил он, — есть один вопрос, над которым я давно ломаю себе голову: всё собираюсь спросить, — правда ли, что рассказывают люди, будто бы чёрт может сделать себя таким маленьким, каким лишь захочет.

— Ну, да, конечно, это правда — возразил чёрт.

— Ах, в таком случае, окажи мне, пожалуйста, услугу: влезь в кошелёк из стальных колец и посмотри, цел ли он — попросил кузнец. Я всё боюсь, как бы мне не растерять по дороге своих денег.

— С удовольствием! — сказал чёрт и, сделавшись совсем крошечным, полез в кошелек. Но чуть только очутился там, кузнец снова закрыл кошелек.

— Да он еще целёхонек — сказал чёрт в кошельке.

— Ну, если ты говоришь, значит, это верно, — возразил кузнец: — а всё-таки будет вернее, если спаять кольца еще немного.

С этими словами, он положил кошелек на наковальню и хорошенько накалил её.

— Ай, ай! Да ты ошалел? Разве ты забыл, что я ещё в кошельке? — вскричал чёрт.

— Очень жаль! — возразил кузнец. — Теперь я не могу тебе помочь. «Куй железо, пока горячо», говорит старая пословица.

— Ай, ай, ай! — закричал чёрт в кошельке, — отпусти меня, голубчик, обещаю, что больше никогда не явлюсь к тебе.

— Ну, хорошо, — отвечал кузнец: — я думаю, кошелёк теперь крепко спаян, можешь выходить.

С этими словами он открыл кошелёк, и чёрт с такою поспешностью выскочил из него, что даже не успел оглянуться.

Через некоторое время пришло кузнецу в голову, что с его стороны было довольно глупо восстановить против себя чёрта. — Хорошо, подумал он, если мне удастся попасть в рай, а если нет, — то ведь я могу остаться совсем без убежища, после того, как я поссорился с хозяином ада.

Поэтому он решил попытаться по возможности скорее попасть либо в ад, либо в рай, чтобы раз навсегда выяснить этот вопрос. Взвалил он свой большой молот на плечи и пустился в путь-дорогу.

Пройдя некоторое расстояние, он пришёл к перекрестку, где расходились дороги, ведшие в рай и ад. Тут попался ему на встречу подмастерье портного, который плёлся шажком с утюгом в руках.

— Здравствуй! — сказал кузнец. — Ты куда идёшь?

— В рай, если только пустят туда, — отвечал портной. — А ты куда?

— Ну, в таком случае нам не по пути — сказал кузнец. — Я хочу раньше попытаться попасть в ад, я давно уже немного знаком с чёртом.

Тут они распрощались и отправились каждый своею дорогой. Но кузнец был сильный человек и потому шёл гораздо быстрее, чем портной. Таким образом он очень скоро добрался до ворот ада. Тут он велел часовому доложить о себе и сказать, что у ворот стоит некто, кто хотел бы сказать чёрту пару слов.

— Поди и спроси, кто это — сказал чёрт часовому, который так и сделал.

Кланяйся чёрту и скажи ему, что пришел кузнец, у которого тот кошелек… ну, да он уж знает. Да попроси его, чтобы он сейчас же впустил меня, потому что я сегодня до обеда успел уже порядочно поработать и к тому ж прошёл такой дальний путь.

Как только чёрт услыхал о кузнеце, то приказал страже запереть ворота всеми девятью замками. — «Да ещё наложи особые затворы, — прибавил чёрт: — не то, если, этот проклятый кузнец проберётся сюда, то нам в аду не будет больше житья».

— Ну, значит, здесь для меня нет места, — сказал кузнец самому себе, услыхав, как изнутри запирают ворота. — Надо попытаться, не пустят ли в рай.

С этими словами он повернулся и пошёл обратно, пока не дошёл до перекрестка. Там он избрал ту дорогу, по которой прошёл портной. В досаде, что ему пришлось напрасно пройтись, он пошёл так скоро, как только мог, и прибыл к воротам рая как раз в ту минуту, когда святой Пётр открыл их лишь на столько, чтобы дать проскользнуть худощавому портному.

Кузнецу оставалось всего 6 или 7 шагов, чтобы дойти до ворот. — «Тут медлить нечего», подумал он и, схватив молот, бросил его в дверную щёлку, как раз в ту минуту, когда сквозь неё проскользнул портной.

Ну, уж если кузнецу не удалось пройти через это отверстие в царство небесное, то я право не знаю, куда он девался после этого.

Перевод Берты Порозовской