Джеймс Фенимор Купер — Пионеры, или У истоков Сосквеганны

ГЛАВА VI

Доктор Эльнатн Тодд считался среди поселенцев человеком с большими дарованиями и, несомненно, представлял редкое явление, но… только по своим размерам. Высота его, без сапог, равнялась почти двум метрам. Его руки, ступни и колени во всех отношениях соответствовали этому чудовищному росту, но все остальные части его особы по своим размерам, за исключением длины, словно предназначались для человека в несколько раз меньше. Плечи его были так узки, что длинные болтающиеся руки казались выросшими из спины. Необыкновенно длинная шея поддерживала крохотную головку с пучком рыжих взъерошенных волос и маленьким беспокойным личиком, вечно старавшимся придать себе умное выражение.

Он был младшим сыном фермера в западной части Массачусетса. Мальчиком от нечего делать он постоянно бродил около дома, жевал зеленые яблоки и отыскивал ягоды. В этом-то времяпрепровождении сына проницательный взор матери усмотрел проявление скрытых талантов, определивших его будущую карьеру. «Эльнатан создан для того, чтобы быть доктором,— решила она,— потому что он вечно роется, отыскивает какие-то травы и пробует жевать решительно все, что растет на наших участках». Это открытие решило судьбу Эльнатана. Когда ему исполнилось пятнадцать лет, его отправили в школу. Так как мальчик не был лишен природных способностей, то вскоре он выделился в школе своими успехами. Кроме того, учитель подтвердил, что «парнишка имеет естественную склонность к медицине, так как ему, учителю, не раз приходилось слышать, как он уговаривал младших детей не есть слишком много, если же глупые ребята не хотели слушать его советов, то Эльнатан отнимал и съедал их завтрак, чтобы предупредить вредные последствия». Обрадованным родителям не оставалось ничего другого, как отдать его после этого в ученики к деревенскому доктору.

Через год и три или четыре месяца несколько пожилых леди выбежали однажды из дома одной бедной женщины в деревне, между тем как другие сновали туда и сюда, по-видимому, в величайшей тревоге. Двое или трое ребят вскочили на неоседланных лошадей и поскакали по разным направлениям. Все расспрашивали, не видел ли кто-нибудь доктора, но доктора не нашли, и в конце концов увидели Эльнатана, выходившего из дверей с важным видом в сопровождении маленького белоголового, запыхавшегося мальчугана, который трусил перед ним рысцой. С этого вечера, когда он, за отсутствием врача, был приглашен к молодой женщине, нуждавшейся в услугах акушера, все начали величать Эльнатана официальным титулом: «доктор».

Еще через год доктор Тодд достиг совершеннолетия. Тогда он отправился в Бостон закупить лекарств и, как утверждали некоторые, попрактиковаться в госпитале. Через две недели он вернулся домой с каким-то ящиком подозрительного вида, издававшим сильный запах серы.

В ближайшее воскресенье доктор Тодд женился, а на другое утро выехал вместе с молодой супругой в одноконных санях, увозя с собой ящик.

Вскоре друзья молодоженов получили известие, что Эльнатан «поселился в новых поселках и занялся врачебной практикой в Темпльтоне, в штате Йорк».

Тодд был порядком смущен, когда вошел в залу. Она была так ярко освещена, выглядела такой пышной и внушительной в сравнении с наскоро построенными и скудно меблированными домишками его обычных пациентов и наполнена толпой таких нарядных и, видимо, встревоженных людей, что его вообще крепкие нервы несколько расстроились. Посланный сообщил ему, что дело идет о ружейной ране, и он явился со своими сумками; воображение рисовало ему порванные артерии, пробитые легкие, поврежденные внутренности, словно он отправлялся на поле битвы, а не в мирное жилище судьи Темпля. Прежде чем смущенный доктор успел осмотреться, судья подошел к нему, дружески пожал руку и сказал:

— Ты кстати явился, добрейший мой, очень кстати: здесь есть молодой человек, которого я ранил нечаянно, стреляя в оленя, и который нуждается в твоей помощи.

— Стреляя в оленя, Дюк,— перебил Ричард,— стреляя в оленя! Может ли он правильно лечить, если не будет знать всей правды? Ты думаешь, что и доктора можно обманывать так же безнаказанно, как всякого другого?

— Действительно, стреляя в оленя,— с улыбкой повторил судья,— хотя я не совсем уверен, что помог убить его. Как бы то ни было, юноша ранен моею рукою, и твое искусство должно помочь ему, а мой карман щедро вознаградить тебя.

— Две вещи, на которые можно положиться,— заметил мосье Лекуа, учтиво кланяясь судье и доктору.

— Благодарю вас, мосье,— ответил судья,— но мы заставляем страдать молодого человека. Ремаркабль, принеси, пожалуйста, полотна для перевязки.

Это замечание положило конец обмену любезностями и заставило доктора устремить свой взор на пациента.

Во время этого разговора молодой охотник скинул куртку и оказался в простой светлой блузе из местного холста, очевидно, недавно сшитой. Он хотел было расстегнуть ворот, но внезапно остановился и взглянул на Елизавету, которая стояла неподвижно, слишком поглощенная своим беспокойством, чтобы что-нибудь предпринять. Легкая краска появилась на лице юноши.

— Вид крови может обеспокоить леди: не лучше ли нам перейти в другую комнату?

— Никоим образом,— возразил доктор Тодд, который, убедившись, что его пациент вовсе не важная особа, готов был гораздо смелее приняться за дело; — яркое освещение этой комнаты благоприятствует операции, тем более, что мы, ученые, редко имеем хорошее зрение.

Говоря это, Эльнатан водрузил на свой нос очки в железной оправе, которые, точно в силу давнишней привычки, немедленно спустились на кончик его носа; таким образом, если они не помогали его глазам, то и не мешали видеть, так как его маленькие серые глазки сверкали над ними, как две звезды, выступающие из-за облаков.

Слова незнакомца привели в себя Елизавету, которая встрепенулась, вспыхнула и, сделав знак горничной, вышла из комнаты.

Теперь поле действия было свободно для врача и его пациента, вокруг которых собрались остальные, выражая на своих лицах различную степень сочувствия и интереса. Только майор Гартман остался на своем месте, продолжая выпускать огромные клубы дыма и то устремляя глаза на потолок, как-будто размышляя о превратностях жизни, то полуравнодушно обращая их на раненого.

Тем временем Эльнатан, для которого ружейная рана была совершенной новостью, начал свои приготовления с торжественностью и тщательностью, соответствующими важности случая. Бенджамен раздобыл старую рубашку и вручил ее доктору, который разорвал ее на бинты с точностью, свидетельствовавшей как об его искусстве, так и о серьезности операции.

Когда эти подготовительные меры были приняты, доктор Тодд выбрал кусок полотна и, протягивая его мистеру Джонсу, сказал:

— Вы опытны в этих вещах, сквайр Джонсон; не будете ли добры нащипать корпии? Она должна быть тонкая и нежная, мой дорогой сэр; и постарайтесь, пожалуйста, чтобы в нее не попала нитка, которая может отравить рану. Эта рубашка сшита бумажными нитками, но вам не трудно будет выдернуть их.

Ричард взял лоскут и принялся старательно щипать корпию.

Доктор начал выкладывать на стол склянки, коробочки с пластырем и различные хирургические инструменты. По мере того, как последние появлялись один за другим из красного сафьянового саквояжа, их владелец осматривал каждый инструмент с величайшим вниманием. Красный шелковый платок часто пускался в ход для того, чтобы удалить с блестящей поверхности малейшие посторонние тела, которые могли бы помешать операции. После того, как саквояж, содержавший эти инструменты, опустел, доктор обратился к сумкам и стал доставать из них склянки с жидкостями самых ярких цветов. Расставив их в совершенном порядке рядом с убийственными пилами, ножами и скальпелями, Эльнатан выпрямился во весь свой бесконечный рост и оглянулся, как бы желая узнать, какое впечатление производит эта выставка на зрителей.

— Честное слово, доктор,— заметил майор Гартман, лукаво подмигивая своими черными глазками, причем все остальные черты его лица оставались неподвижными,— ваш набор отшень карош, а микстур блестит для глаз лучше, чем для живот.

Между тем молодой охотник без посторонней помощи обнажил свое плечо, на котором виднелась небольшая рана. Холод зимнего вечера остановил кровотечение, и доктор Тодд, бросив беглый взгляд на рану, подумал, что операция не так трудна, как он воображал. Ободренный этим, он подошел к пациенту, собираясь прозондировать рану.

Впоследствии Ремаркабль часто рассказывала со всеми подробностями об этой «знаменитой» операции.

— …Тогда доктор достал из футляра длинную штуку, вроде вязальной спицы с пуговкой на конце,— говорила она,— и засунул ее в рану, молодой человек сделал ужасную гримасу, и я думала, что упаду в обморок, а доктор просунул ее сквозь плечо, и пуля показалась с другой стороны. И вот каким образом доктор Тодд вылечил молодого человека и достал пулю, которую судья всадил в него: так же просто, как я выковыриваю занозу иголкой.

Таковы были впечатления Ремаркабль, но этот рассказ довольно сильно уклонялся от истины.

Когда доктор попытался ввести в рану инструмент, описанный Ремаркабль, охотник решительно оттолкнул его и сказал слегка презрительным тоном:

— Мне кажется, сэр, можно обойтись без исследования; картечь не задела кости и прошла сквозь плечо на противоположную сторону, где остановилась под самой кожей, так что извлечь ее будет нетрудно.

— Как вам угодно, сэр,— сказал доктор Тодд, откладывая инструмент с видом человека, которой взял его только на всякий случай; затем, обратившись к Ричарду, он пощупал корпию:

— Превосходно нащипано, сквайр Джонс! Это лучшая корпия, какую мне случалось видеть. Мне нужна ваша помощь, добрейший сэр, потрудитесь держать руку пациента, пока я буду делать надрез. Я положительно думаю, что не найдется другого джентльмена, который бы умел щипать корпию так искусно, как сквайр Джонс.

Такие вещи передаются по наследству,— сказал Ричард, поспешно вставая, чтобы оказать требуемую услугу.

— Истинная правда, сквайр! — воскликнул Бенджамен.— Я сам видел, как дети матросов взбирались на топ-мачты, еще не научившись ходить.

— Бенджамен дело говорит,— подхватил Ричард,— я думаю, он не раз видел на разных судах, где ему приходилось служить, как доктора извлекали пулю; пусть он держит нам таз: он привык к виду крови.

Доктор Тодд сделал надрез на плече молодого охотника и пуля показалась наружу. Эльнатан взял пинцет, собираясь вытащить пулю, но вследствие неожиданного движения пациента она выпала сама собою. Тут оказались кстати длинные руки оператора. Одна из них подхватила пулю, а другая сделала двусмысленное движение, словно извлекая пулю. Ричард воскликнул:

— Чисто сделано, доктор! Я никогда не видел, чтобы пуля была извлечена так ловко; и, смею думать, Бенджамен скажет то же самое.

— Не спорю,— возразил Бенджамен,— сработано искусно, на бристольский манер. Теперь доктору остается только заткнуть дыры пробками, и молодой человек может плавать под всяким ветром, какой только дует в этих холмах.

— Благодарю вас, сэр, за вашу услугу,— сказал юноша,— но вот человек, который позаботится обо мне и избавит вас всех, джентльмены, от дальнейших хлопот.

Вся группа с удивлением повернула головы: в дверях залы стоял старый индеец Джон Чингачгук.

УжасноПлохоНеплохоХорошоОтлично! (Пока оценок нет)
Понравилась сказка или повесть? Поделитесь с друзьями!
Категории сказки "Джеймс Фенимор Купер — Пионеры, или У истоков Сосквеганны":

Отзывы о сказке / рассказе:

Читать сказку "Джеймс Фенимор Купер — Пионеры, или У истоков Сосквеганны" на сайте РуСтих онлайн: лучшие народные сказки для детей и взрослых. Поучительные сказки для мальчиков и девочек для чтения в детском саду, школе или на ночь.