Джеймс Фенимор Купер — Приключения Мильса Веллингфорда

ГЛАВА XXIX

Прошло два дня. Я встал с восходом солнца и тотчас поехал верхом навстречу «Веллингфорду».

Когда шлюпка приблизилась, я увидел в ней господина средних лет, высокого, худощавого, но с внушительной наружностью.

Это был доктор Пост, один из лучших докторов Нью-Йорка. Я поспешил поздороваться с ним, но не успел я еще подъехать к нему и соскочить с лошади, как ко мне подбежал Мрамор.

— Вот и я, Мильс! — вскричал мой лейтенант. — На этот раз далеко от соленой воды. Так вот оно, знаменитое Клаубонни! Но что это там виднеется, против холма, с какой-то машиною, вертящеюся в воде?

— Это мельница, друг мой, а колесо это то самое, которое погубило моего отца. Помните, я рассказывал вам?

Мрамор грустно посмотрел на меня, как бы смутившись, что напомнил мне о столь тягостном событии, потом пробормотал.

— А мне так не приходилось терять отца! Не было такого чортова колеса, которое бы могло похитить у меня того, кого я не имел никогда. Ах, да, кстати, Мильс, в кормовой каюте с нами приехало сюда чудо красоты.

— Это, должно быть, Люси. — И, бросив доктора и Мрамора, я одним прыжком очутился у двери каюты.

Это действительно была Люси. Мы молча обменялись рукопожатиями, и я догадался по ее беспокойному взгляду, что она боялась расспрашивать меня.

— Я думаю, что ей лучше, — сказал я, — по крайней мере, она как будто повеселела.

Когда все вышли из шлюпки, Люси взяла меня под руку, и мы поднялись на холм, у которого нас ждала карета. Я уговорил Мрамора и доктора сесть в нее, так как Люси предпочла итти пешком.

Как бы я был счастлив при других обстоятельствах побыть с нею наедине! Но теперь я испытывал смущение и неловкость.

Люси же нечего было скрывать от меня, и она заговорила со мною по-старому.

— Наконец-то я опять в моем милом Клаубонни. Да, Мильс, один день, проведенный здесь, стоит целого года жизни в Нью-Йорке!

— Зачем же вы так долго остаетесь там? Ведь вы отлично знаете, как здесь все бывают счастливы, когда вы с нами?

— Если бы я в этом была убеждена, то никогда не решилась бы расстаться с Грацией на целые шесть месяцев.

— И вы сомневались, сомневались во мне, Люси?

— Не в вас, нет, я не о вас говорю, а о Грации.

— Странно, Люси Гардинг дошла до того, что изверилась в своей подруге детства, которая была с ней почти сестрой!

— Почти сестрой, Мильс? Что бы я дала, чтобы поговорить с вами откровенно, как в былые годы!

— Кто же вам мешает? Говорите, я слушаю и отвечу вам чистосердечно.

— Но теперь есть между нами препятствие, Мильс, и большое препятствие; мне незачем называть его.

— Какое же это препятствие, Люси? Умоляю вас, говорите правду; между нами и без того уже образовалась целая пропасть за эти последние два года.

— Для меня эта разлука была столь же тяжка, как и для вас, Мильс, и, если хотите, я буду с вами откровенна, рассчитывая на ваше великодушие. Чтобы вам дать понять, что я хочу сказать, довольно вам назвать Руперта?

— Как, Люси, — выскажитесь яснее, между нами какое-то недоразумение?

Она слегка прижала мою руку и добавила:

— Мильс, ведь вы любите моего отца и уважаете меня, чтобы забыть, что вы с Рупертом жили как братья.

— Грация говорила мне уже по этому поводу; я не поступлю с ним так, как он того заслуживает.

— Это все, о чем я хотела попросить вас, Мильс; благодарю вас, что успокоили меня относительно этого вопроса. Теперь я буду с вами вполне искренна, но раньше мне надо увидеть Грацию…

— Не бойтесь выдать ее тайну: я все знаю. Да, эта несчастная любовь к Руперту привела ее в такое состояние.

— Какое ужасное испытание для бедной Грации! Но, может быть, усиленным уходом за ней и нашей привязанностью мы поможем горю. Хорошо, что удалось привезти опытного доктора, и, по-моему, не надо от него ничего скрывать.

— Я сам хотел посоветоваться с вами об этом. Уж слишком тяжело выставлять напоказ заветные мысли Грации!

— До этого-то мы, пожалуй, не дойдем; но доктору необходимо знать, что главный корень болезни — в сердце, и что о нем надобно подумать прежде всего. Но довольно об этом, Мильс. Мне бы не мешало немножко успокоиться перед свиданием с Грацией. Как хорошо, мы опять в Клаубонни, и попрежнему друзья.

Эти слова были сказаны с такой кротостью, что я готов был броситься к ее ногам.

Но всякие излияния чувств были бы теперь неуместны. У двери Хлоя сказала нам, что мисс Грация хотела бы видеть Люси одну. Я испугался этого свидания и хотел присутствовать при нем, но Люси успокоила меня, сказав, что я могу вполне положиться на нее.

Я же тем временем отыскал доктора и вкратце сообщил ему о ходе болезни.

Через час Люси вернулась, и доктор вместе с нею прошел в комнату больной, где он пробыл довольно долго. Он прописал возбуждающие средства, посоветовал нам всячески отвлекать сестру от тяжелых мыслей; затем, по его мнению, необходимо было переменить для больной обстановку, если бы возможно было сделать это, не утомляя ее.

Я сейчас же предложил «Веллингфорд». Доктор вполне одобрил мой план.

— У меня на водах есть один пациент, который просит меня навестить его, — сказал доктор Пост, — да и мне самому хотелось бы полечиться недельку. А потому, если можно, довезите меня до Альбани, а потом продолжайте свою экскурсию, насколько это позволят силы мисс Веллингфорд.

Этот проект всем показался прекрасным. Даже Грация улыбнулась, слыша наши совещания, и целиком отдалась в наше распоряжение. Теперь только оставалось приступить к выполнению его.