Джеймс Фенимор Купер — Вайандоте, или Хижина на холме: Сказка

ГЛАВА XXII

Капитан серьезно решил покинуть «хижину» и сейчас же после завтрака позвал к себе в библиотеку сержанта и сказал ему о своем намерении.

Джойс был поражен и, по-видимому, проект капитана пришелся ему не по душе. Подумав, он ответил, что считает более надежным оставаться в доме и защищаться за стенами.

— Отступление с женщинами, да еще с багажом — дело очень трудное, ваша честь,— сказал он в заключение,— к тому же перед нами пустыня, и женщинам трудно будет пройти до Могаука.

— Но я и не думаю идти туда, Джойс! Ты знаешь, невдалеке отсюда в новой просеке есть очень удобная хижина с великолепным лугом. Если бы нам удалось добраться до этой хижины, захватив с собою одну или двух коров, то мы могли бы в полной безопасности оставаться там по крайней мере с месяц. Что касается провизии и платья, то мы могли бы также захватить и их с собою. За день мы можем собрать и приготовить все, что нам нужно, а как только наступит ночь, покинуть «хижину», выйдя из ворот, и отсюда идти по ручью.

Джойс слушал капитана, и его лицо все более и более прояснялось. Теперь он не считал уже план таким невыполнимым, как сначала. Вдруг вбежал Джеми Аллен и сообщил, что все рабочие вернулись в свои хижины, готовят завтрак и вообще занимаются каждый своим делом, как будто все шло своим порядком.

Капитан быстро вбежал на площадку, чтобы самому убедиться в этом неожиданном возвращении, направил подзорную трубу на хижины и увидел, что Джеми не ошибся: из труб поднимался дым, а в садах и около хижин работали колонисты. Все были налицо, исключая Мика.

— Посмотрите, Джойс,— сказал капитан,— с каким усердием взялись они за работу. Такое прилежание мне кажется подозрительным.

— И заметьте, ваша честь: ни один из них не подходит на выстрел к «хижине».

— Мне хотелось бы рассеять их хорошим залпом,— заметил капитан.— Пули произвели бы эффект.

— А животные! Вы можете так убить и лошадь, и корову! — заметил практичный Джеми Аллен.

— Это верно, Джеми! Да я и без того не стал бы стрелять в людей, которые еще так недавно были моими друзьями. Я не вижу, Джойс, чтобы у кого-нибудь из них были ружья.

— Ни у кого нет. Неужели индейцы ушли?

— Хотел бы я их всех рассеять залпом.

— Вряд ли. Нет, сержант, они затевают для нас какую-то ловушку, и нам надо быть настороже.

Джойс молча наблюдал за всем происходившим, потом приблизился к капитану, отдал честь по-военному и сказал:

— Если одобрит ваша честь, мы можем сделать вылазку и привести двух или трех из беглецов. От них мы узнаем, что затевают остальные.

— Но в это время «хижина» останется без защиты; нет, спасибо, сержант, за твое предложение и твою храбрость, но осторожность прежде всего.

— Это правда,— раздался голос Мика из слухового окна, у которого стоял капитан.

Тотчас и сам он вылез на площадку. Джойс вопросительно посмотрел на капитана, как бы ожидая приказания схватить вернувшегося беглеца.

— Ты меня очень удивил О’Гирн,— заметил капитан.— Ты бежал вместе с Ником. Объясни, что все это значит?

— О, я охотно объясню. Это все Соси-Ник виноват. Но если бы я не ушел с ним, то вы ничего не знали бы о майоре, о господине Вудсе, об индейцах и обо всем остальном.

— О моем сыне, Мик? Ты видел его? Ты знаешь что-нибудь о нем?

Мик принял таинственный вид и, указывая на Джеми Аллена, произнес многозначительно:

— Сержант вам, конечно, почти что родной, но совсем не для чего рассказывать о наших секретах перед посторонними.

— Пойдем в библиотеку. Джойс, ты также ступай с нами.

— Прежде всего, О’Гирн,— спросил капитан, как только они втроем вошли в библиотеку,— скажи мне, почему ты ушел от нас?

— Ушел! Неужели вы думаете, что я могу покинуть вас?

Это было сказано с неподдельной искренностью.

— Зачем же ты ушел, и еще с Ником?

— Не я увел Ника, а он меня… Видите, Ник мне дал четыре палочки: столько историй я вам должен рассказать.

И Мик начал рассказывать о своем путешествии. Прежде всего Ник спросил у него, любит ли он капитана и его семейство. Получив утвердительный ответ, Ник, с своей стороны, уверил, что тоже очень любит их, и предложил Мику пойти на разведки о майоре и попытаться его спасти. Тот согласился. Вылезши из слухового окошка, они с помощью одеяла и простыни спустились на землю. Здесь Мик задал вопрос, как им незаметным образом перелезть через палисады, но Ник, дав ему знак молчать, подошел к тому месту в палисаде, где была сделана лазейка.

Услышав о существовании лазейки, капитан страшно удивился и сейчас же отправился с сержантом и Миком осмотреть ее. Действительно, в палисаде было проделано отверстие; жерди были подпилены и вставлены на прежние места. Все это было сделано очень тщательно, и лазейка была совершенно неприметна; но стоило только немного раздвинуть эти жерди, чтобы образовалась большая щель, вполне достаточная для того, чтобы пролезть человеку. Нельзя было сомневаться, что все колонисты прошли именно здесь.

Осмотрев отверстие, все трое вернулись в библиотеку, и Мик продолжал свой рассказ.

Выйдя из палисадов, товарищи направились к мельницам. Подойдя к скалам, Ник спрятал своего спутника в пещере и пошел дальше один. Около часа прождал его Мик; наконец индеец возвратился и велел ему следовать за собой; молча; с большой предосторожностью он подвел его к молочной мельника, в которой находился Роберт Вилугби. Из молочной выходило крошечное оконце, в которое майор мог переговорить с Миком.

Вот что поручил майор передать отцу.

С ним обращались хорошо, но подозревали в нем шпиона. Бежать ему казалось невозможным. Он советовал отцу держаться в «хижине» до последней крайности, так как сдаваться на капитуляцию считал небезопасным в виду того, что среди индейцев не было начальника. С майором почти не разговаривали, да и мало кто умел говорить по-английски, хотя среди них было порядочно белых. Вудса он не видел и ничего не слыхал о нем.

Рассказ Мика совершенно изменил план капитана. Так, увидев отверстие в палисадах, капитан хотел сейчас же распорядиться заделать его, но, вспомнив, что оно может пригодиться ему самому для отступления, он решил не трогать его и даже поспешно отошел от этого места, чтобы как-нибудь случайно не привлечь к нему постороннее внимание. Дослушав до конца рассказ ирландца, капитан решил попытаться освободить сына.