Эдуард Шим — Храбрый опёнок: Сказка

Много по осени грибов уродилось. Да какие молодцы — один другого краше!
Под тёмными ёлками деды боровики стоят. У них кафтаны белые надеты, на головах — шляпы богатые: снизу зелёного бархата, сверху коричневого. Загляденье!
Под светлыми осинками отцы подосиновики стоят. Все в мохнатых серых курточках, на головах красные шапки. Тоже красота!
Под высокими соснами братцы маслята растут. Надеты на них жёлтые рубашки, на головах картузики клеенчатые. Тоже хороши!
Под ольховыми кустиками сестрицы сыроежки хороводы водят. Каждая сестрица в льняном сарафанчике, — голова цветным платочком повязана. Тоже неплохи!
И вдруг возле поваленной берёзы вырос ещё один гриб — опёнок. Да такой невидный, такой неказистый! Ничего нет у сироты: ни кафтана, ни рубашки, ни картуза. Стоит босиком на земле, и голова непокрыта — белобрысые кудерьки в колечки завиваются.
Увидали его другие грибы, и ну — смеяться:
— Глядите, неприбранный какой! Да куда ж ты на свет белый вылез? Тебя ни один грибник не возьмёт, никто тебе не поклонится!
Опёнок тряхнул кудрями и отвечает:
— Не поклонится нынче, так я подожду. Авось когда-нибудь и пригожусь.
Но только нет — не замечают его грибники. Ходят меж тёмных ёлок, собирают дедов боровиков, кладут в кузовки.
А в лесу холоднее становится. На берёзах листья пожелтели, на рябинах покраснели, на осинках пятнышками покрылись. Ночами студёная роса на мох ложится.
И от этой студёной росы сошли деды боровики. Ни одного не осталось, все пропали.
Опёнку тоже зябко в низинке стоять. Но хоть ножка у него тонкая, да зато лёгкая — взял да и повыше перебрался, на берёзовые корни. И опять грибников ждёт.
А грибники ходят в перелесках, собирают отцов подосиновиков. На Опёнка по-прежнему не глядят.
Ещё холоднее стало в лесу. Засвистел ветер-сиверко, все листья с деревьев оборвал, голые сучья качаются. С утра и до вечера льют дожди, и укрыться от них некуда.
И от этих злых дождей сошли отцы подосиновики. Все пропали, ни одного не осталось.
Опёнка тоже дождём заливает, но он хоть и щупленький, а прыткий. Взял и вскочил на берёзовый пенёк. Тут его никакой ливень не затопит.
А грибники всё равно не замечают Опёнка. Ходят в голом лесу, собирают братцев маслят и сестриц сыроежек, в кузовки кладут. Неужели так и пропасть Опёнку ни за что, ни про что?
Совсем холодно стало в лесу. Мутные тучи надвинулись, потемнело кругом, с неба снежная крупа сыпаться начала. И от этой снежной крупы сошли братцы маслята и сестрицы сыроежки. Ни одного картузика не виднеется, ни один платочек не мелькнёт.
На непокрытую голову Опёнка крупа тоже сыплется, застревает в кудрях. Но хитрый Опёнок и тут не сплошал: взял да и прыгнул в берёзовое дупло. Сидит под надёжной крышей, потихоньку выглядывает: не идут ли грибники?

А грибники тут как тут. Бредут по лесу с пустыми кузовками, ни одного грибка не могут найти.
Увидели Опенка да так-то обрадовались:
— Ах ты, милый! — говорят. — Ах ты, храбрый! Ни дождей, ни снега не побоялся, нас дожидался. Спасибо тебе, что в самое ненастное время помог!
И низко-низко поклонились Опёнку.