Жили-были дедушко да бабушка, мужик да баба, и у них много ребят — парнеков и девонек.
Пошел дедушко в лес дрова рубить и видит: стоит старая-старая яблоня, а на ней большущее яблоко.
«Мне не унести»,— подумал дедушко. Яблоко росло не совсем высоко, — дедку по плечи, — а сучок, на котором оно выросло, был очень толст. Упирается дедушко обеими руками в яблоко, хочет покачнуть, и плечами старается приподнять хоть немножко: нет, тяжело… «Ха-ха!» — ровно что в лесу засмеялось.
— Мне не унести, — говорит сам себе дедушко: лучше и не отшибать: пожалуй, на земле и мыши огложут или другие какие зверьки. Домой пойду, запрягу лошадь да и приеду сюда за яблоком. А созрело хорошо,— гляди, какое румяное, особливо с полуденной стороны.
И ходит кругом, любуется, осматривает.
«Ха-ха-ха!» — опять захохотало в лесу.
— Да что это? Ровно кто засмеялся, и давеча послышалось мне,— говорит дедушко. Глядит: стоит старая дупластая осина, а в дупле сидит птица сова, и глаза круглые светятся.
— Не ты ли это подшучиваешь? — спрашивает старичок. «Ха-ха!» — засмеялась сова. А тетерев на березе: «Кво-кво, не унести тебе яблока».
— Я на лошади приеду,— говорит дедушко.
— И на лошади не увезти,— говорит тетерев.
А дедушко:
— На вот, али на паре приезжать мне?
— Хоть на тройке, на четверке; сколь хочешь запрягай лошадей — не увезти тебе яблока… кво-кво…
— Али уж такое тяжелое?
— А так… кво-кво… впрягайтесь сами все, до-выгреба, сколь вас найдется в избе.
«Ха-ха!» — засмеялась сова.
Дедушко не поверил, ушел домой, запряг лошадь, никому не сказал и домашним — разбрякают-де все раньше времени, соберется народ. Приехал и подъезжает близко под яблоню, чтобы яблоко упало прямо в ондрец. Привязал лошадь, взял ядреную дубину отшибать яблоко и ходит, любуется, со всех сторон рассматривает: уж больно румяно да красиво, жаль потревожить… И захотелось дедушку потрогать его рукой. И только прикоснулся лишь пальцем,— яблоко упало прямо в ондрец. «Созрело, видно, свалилось чуть не само»,— думает дедушко. Отвязал лошадь и нукает: не трогает. Сам подсобляет, и лошадь старается — ни с места ондрец.
«Ха-ха-ха!» — засмеялось в дупле.
— Я тебе говорил,— квохчет тетерев.
— В самом деле, на лошади не увезти, сказал себе дедушко,— лошадь не плохая, ест сено хорошее, ставь тут хошь колоколо — увезла бы не хуже пары… здесь дело не в том.
Закрыл яблоко ветками на ондреце, чтобы не так приметно было, ежели бы кому случилось мимо идти, выпряг лошадь, сел верхом и поехал без ондреца домой. Приехал и говорит старухе, да сыну с женой:
— Пойдемте со мной в лес, нашел диковину, сами увидите.
Пришли и не могут тронуть, как ни стараются. «Ха-ха-ха!» — засмеялось в дупле…
— Я говорил: все-де до-выгреба,— квохчет тетерев.
— Мы и то все пришли, дома только ребята остались.
— Нужно и их… кво-кво…
И пошла баба в деревню, привела всех ребят — парнеков и девонек. И только нянька с самым маленьким дома осталась… Все запряглись и стараются… Но ондрец не идет.
«Ха-ха!» — сова засмеялась. А тетерев квохчет:
— Кто дома остался?
— Да маленький с нянькой там.
— Нужно и их.
Ушли за теми. И нянька пришла в лес, на руках держит маленького. Сама наваливается на ондрец и свободной рукой помогает везти, и маленький ручонками прикасается. Все подсобляют — и поехал ондрец…
«Ха-ха-ха» — засмеялось в дупле… А тетерев на березе: «Кво-кво»…
Привезли домой яблоко, и вся деревня сбежалась, глядит:
— Кто вам дал? — спрашивают.
— Бог дал,— отвечает дедушко.
Почали. Стали пробовать: сладкое, душистое, рассыпчатое. «И мне, просят, и мне!» Дедушко дает всем. Вся деревня наелась, похваливают: такого-де дива не слыхивали. И ели дедушко и бабушка, мужик и баба и ихние ребята — парнеки и девоньки… Кушали сырым, и печеным, и в киселе, и перемерзлым, когда пришли холода. Соседям всем завсегда давали, особенно кто захворает. И хватило им яблока на всю осень и зиму до самого Христова дня.
