Евгений Чарушин — Никита-охотник: Рассказ

Есть у Никиты деревянный тигр, крокодил резиновый и слон. Слон из тряпок сшит, а внутри у него вата.

А ещё есть у Никиты верёвочка.

Вот запрятал Никита своего тигра под кровать, крокодила – за комод, слона – под стол.

— Сидите там, — говорит. – Сейчас я на вас охотиться буду!

А верёвочка стала змеёй. Тоже под стулом живёт, извивается там.

— Начинается охота! – кричит Никита.

Зарядил он своё ружьё и пополз. Полз, полз и на тигра наполз.

А тигр как зарычит страшным голосом: «Рррр-ррр-ры»

А потом замяукал, как кошка: «Мяу-мяу!»

Это, конечно, не тигр рычал и мяукал, а сам Никита.

— Бух! Ба-бах! – закричал Никита.

Это будто его ружьё выстрелило. Убил охотник тигра и пополз дальше. Полз, полз и на дикого слона наполз. Стоит слон, клыки вперёд выставил и трубит хоботом, как в трубу: «Тру! Трррр-ррр-руууу!»

Это, конечно, Никита за него трубил.

«Бух, ба-бах!»

Убил Никита слона и дальше пополз. Полз, полз и до крокодила дополз.

Крокодил зубами лязгает и мычит, как бык.

Это Никита от папы узнал, что крокодилы мычат по-коровьи.

«Бух, ба-бах!» — убит крокодил.

«Бух, ба-бах!» — и змея готова.

Всех перестрелял Никита и кричит:

— Вот я какой охотник! Никого не боюсь!

Летом приехали мы на дачу и пошли гулять.

— Ты что же, Никитушка, ружьё с собой не берёшь? – спрашиваю. – Ведь ты же охотник.

— Ох, верно, я и забыл! – говорит Никита.

Побежал он домой, нашёл своё ружьё под кроватью, надел его через плечо и шагает со мной рядом.

Идём мы лугом среди белых ромашек с жёлтенькими пуговками-серединками.

С цветов бабочки разноцветные слетают.

Кузнечики от нас в стороны скачут.

И вдруг видим мы сорочонка. Он совсем такой же, как и большая сорока, — чёрный с белым, только хвост покороче, да сам поменьше.

Скачет от нас сорочонок по траве, крыльями машет, а летать ещё не умеет.

Доскакал до рябинного кустика и затаился в нём.

Гляжу, стал Никита-охотник на четвереньки – тоже притаился. Шёпотом спрашивает меня:

— Папа! Папа! Можно мне стрелять?

— Стреляй, стреляй, — говорю. – Уж раз ты охотник, так можно.

И вот пополз Никита по траве к сорочонку.

Долго полз с ружьем в руке. Совсем близко подобрался.

Вот прицелился. И вдруг как заорёт во всё горло:

— Бух! Ба-бах!

А сорочонок выскочил из куста да как закричит: «Криии! Крээээ! Криии!»

Никита сразу ружьё наземь бросил – и ко мне. Бежит, спотыкается, падает.

Гляжу: и сорочонок тоже удирает – только в другую сторону.

Так друг от друга улепётывают: сорока – в лес, а Никита – от сороки из лесу.

— Ты что же, охотничек? Чего испугался?

— Да как же! – говорит Никита. – Зачем она, глупая, сама кричит!