Фрэнсис Бёрнетт — Маленькая принцесса

ГЛАВА 18. «Я старалась!»

Все разъяснила миссис Кармайкл – она тотчас явилась. Добрая и миловидная, она нежно обняла Сару и все ей рассказала. Неожиданное открытие до того потрясло больного, что им овладела ужасная слабость.

– Сказать по чести, Кармайкл, – слабо произнес он, когда кто-то предложил отвести Сару в соседнюю комнату, – я боюсь хоть на миг упускать ее из виду.

– Я с ней побуду, – сказала Джэнет, – а через несколько минут придет мама.

И Джэнет увела Сару.

– Мы так рады, что вы нашлись, – сказала она. – Вы даже представить себе не можете, как мы рады!

Рядом стоял Дональд и, сунув руки в карманы, задумчиво глядел на Сару.

– Почему я тогда не спросил, как вас зовут? – произнес он виновато. – Вы бы сказали: «Сара Кру» – и вас тотчас бы нашли.

В эту минуту как раз и вошла миссис Кармайкл. Она была растрогана и, подойдя к Саре, обняла и поцеловала ее.

– Бедное дитя, вы ничего не понимаете, – сказала она. – Немудрено!

Сару волновала лишь одна мысль.

– Прошу вас, скажите мне, – проговорила она, глядя на закрытую дверь библиотеки. – Это он предал моего папочку? Неужели это был он?

Миссис Кармайкл заплакала и снова поцеловала Сару. Ей казалось, что Сару надо почаще ласкать, потому что ее так давно никто не ласкал.

– Моя дорогая, он его не предавал, – отвечала миссис Кармайкл. – И деньги вашего отца остались целы. Мистеру Кэррисфорду только показалось, что они пропали. Он очень любил вашего отца и от горя так заболел, что лишился рассудка. Он чуть не умер от воспаления мозга, а когда он стал понемногу поправляться, вашего отца уже не было в живых.

– Он не знал, где меня искать, – прошептала Сара. – А я была так близко.

Она никак не могла примириться с мыслью о том, что она была так близко.

– Мистер Кэррисфорд думал, что ваш отец отдал вас в школу во Францию, – продолжала миссис Кармайкл. – Он все время шел по неверному следу. Он искал вас повсюду. Он видел, как вы проходили мимо его дома, такая одинокая и грустная, но ему и в голову не приходило, что вы – дочь его друга. Но он вас жалел и хотел вам помочь. Это он велел Рам Дассу лазать в ваше отсутствие к вам на чердак и приносить всякие вещи.

Сара вздрогнула от радости; лицо ее просияло.

– Так это был Рам Дасс? – вскричала она. – Это мистер Кэррисфорд ему велел? Это он сделал так, что мой сон сбылся?

– Да, дорогая, да! Он очень хороший и добрый. Он принял в вас участие ради пропавшей дочки своего друга.

Дверь библиотеки отворилась, и в комнату вошел мистер Кармайкл. Он подозвал Сару.

– Мистеру Кэррисфорду лучше, – сказал он. – Он просит вас войти.

Сара поспешила к нему. Она вошла в библиотеку с сияющим лицом и остановилась возле его кресла, прижав к груди руки.

– Так это вы мне все присылали? – тихо, но взволнованно воскликнула она. – Все эти дивные, дивные вещи? Их посылали вы?

– Да, бедное дитя, это был я, – отвечал мистер Кэррисфорд.

От долгой болезни и горя он ослабел, но глаза его смотрели на нее с такой любовью, что Сара вспомнила отца. Она опустилась на колени возле кресла больного, как когда-то устраивалась возле своего отца, когда они жили вместе и так любили друг друга.

– Значит, мой друг – это вы, – сказала Сара. – Вы – мой друг!

И она прижалась лицом к его исхудавшей руке и покрыла ее поцелуями.

– Через три недели он будет совершенно здоров, – шепнул мистер Кармайкл жене. – Посмотри на его лицо!

И вправду, выражение лица у мистера Кэррисфорда стало совсем иным. Теперь с ним рядом была «маленькая хозяюшка», и ему надлежало думать о ней и заботиться. Прежде всего, следовало решить, как поступить с мисс Минчин. Надо с ней встретиться и объявить ей о перемене в судьбе ее воспитанницы.

Сара не вернется в пансион. Это мистер Кэррисфорд твердо решил. Она останется с ним, а к мисс Минчин отправится мистер Кармайкл.

– Хорошо, что мне не надо туда возвращаться, – сказала Сара. – Она очень рассердится. Она меня не любит. Впрочем, возможно, это моя вина, потому что я ее не люблю.

Но, как ни странно, мисс Минчин избавила мистера Кармайкла от необходимости идти к ней – она сама явилась за своей воспитанницей. Сара ей зачем-то понадобилась, и она очень удивилась, когда той не оказалось в школе. Одна из служанок видела, как Сара вышла из дома, унося что-то под накидкой, а потом поднялась по ступенькам в соседний дом.

– Что это значит? – вскричала мисс Минчин, оборотясь к мисс Амелии.

– Я ничего не знаю, сестра, – отвечала мисс Амелия. – Возможно, она познакомилась с нашим соседом, он ведь тоже жил в Индии.

– От нее всего можно ожидать, – фыркнула мисс Минчин. – Небось навязывается в знакомые и старается вызвать его сочувствие – какая дерзость! Она там уже два часа сидит! Нет, я пойду выясню, что там происходит, и извинюсь за ее вторжение.

Сара сидела на скамеечке возле кресла мистера Кэррисфорда и слушала его рассказ – о, ему столько нужно было ей объяснить! – когда Рам Дасс доложил о приходе мисс Минчин.

Сара невольно встала – краска схлынула с ее лица; впрочем, мистер Кэррисфорд отметил, что она спокойна и не выказывает признаков испуга, обычных в детях ее возраста.

Мисс Минчин вошла в комнату с суровой и величественной миной. Платье на ней было добротное и строгое; манера – учтива.

– Мне очень жаль беспокоить мистера Кэррисфорда, – произнесла она, – но я вынуждена объясниться. Я – мисс Минчин, директриса пансиона для благородных девиц, который находится рядом с вами.

Индийский джентльмен с минуту молча взирал на нее. Будучи по натуре человеком вспыльчивым, он старался овладеть собой.

– Значит, вы мисс Минчин? – спросил он наконец.

– Да, сэр.

– В таком случае, – сказал индийский джентльмен, – вы пришли вовремя. Мой адвокат, мистер Кармайкл, как раз собирался нанести вам визит.

Мистер Кармайкл слегка поклонился, мисс Минчин с удивлением взглянула на него, а потом опять на мистера Кэррисфорда.

– Ваш адвокат! – повторила она. – Не понимаю. Я сочла своим долгом прийти к вам, ибо мне стало известно, что одна из моих учениц, живущая у меня из милости, посмела явиться к вам. Я пришла объяснить, что она осмелилась на эту дерзость без моего ведома. – Она обернулась к Саре – Ступайте сию же минуту домой, – приказала она с негодованием. – Вы будете строго наказаны. Сию же минуту отправляйтесь!

Индийский джентльмен привлек Сару к себе и погладил по руке.

– Она не пойдет, – сказал он.

Мисс Минчин показалось, что она сходит с ума.

– Не пойдет?! – повторила она.

– Нет, – подтвердил мистер Кэррисфорд. – Она не пойдет домой, если вы так называете свое заведение! Отныне она будет жить у меня.

– У вас? У вас, сэр?! Что это значит?

– Будьте добры, Кармайкл, объясните мисс Минчин, как обстоит дело, – сказал индийский джентльмен, – и постарайтесь сделать это покороче.

Он усадил Сару на скамеечку и взял ее руки в свои – так всегда делал ее отец.

И мистер Кармайкл объяснил ровным, спокойным тоном человека, знающего дело во всех юридических подробностях. Будучи деловой женщиной, мисс Минчин это тотчас поняла, что не доставило ей радости.

– Мистер Кэррисфорд, сударыня, – сказал мистер Кармайкл, – был близким другом покойного капитана Кру. Он был его партнером в нескольких крупных предприятиях. Состояние, которое капитан Кру считал потерянным, не погибло и находится сейчас в руках мистера Кэррисфорда.

– Состояние! – вскричала мисс Минчин, бледнея. – Сарино состояние!

– Совершенно верно, – холодно подтвердил мистер Кармайкл, – оно станет Сариным состоянием. Собственно, оно уже сейчас принадлежит ей. Вследствие определенных обстоятельств оно значительно увеличилось. Алмазные копи себя оправдали.

– Алмазные копи! – проговорила, задыхаясь, мисс Минчин.

Если это правда, мелькнуло у нее в голове, то это ужасно! Ничего подобного с ней в жизни не происходило.

– Совершенно справедливо, алмазные копи, – повторил мистер Кармайкл. И с легкой усмешкой, неожиданной для адвоката, прибавил: – На свете не много принцесс, мисс Минчин, обладающих большим состоянием, чем ваша воспитанница, которую вы держали из милости. Мистер Кэррисфорд искал ее около двух лет. Наконец он ее нашел – и она останется у него.

После этих слов он попросил мисс Минчин сесть, чтобы можно было ей все подробно разъяснить, и изложил все детали, чтобы она убедилась: будущее Сары обеспечено, состояние, которое считали погибшим, возвратилось к ней в десятикратном размере, и в мистере Кэррисфорде она нашла не только друга, но и опекуна.

Мисс Минчин, не обладавшая особым умом, предприняла отчаянную попытку вернуть то, что потеряла, как она видела, по собственному неразумию.

– Я Сару приютила, – с жаром повторяла она. – Я все для нее делала. Если бы не я, она бы умерла с голоду на улице!

Тут индийский джентльмен не выдержал.

– Во всяком случае, там она умирала бы с большим комфортом, чем у вас на чердаке! – воскликнул он.

– Капитан Кру доверил ее мне, – заявила мисс Минчин. – До своего совершеннолетия она должна оставаться у меня. Она может снова занять свои апартаменты. Ей нужно завершить образование. Закон станет на мою сторону.

– Полно, не обольщайтесь, мисс Минчин, – вмешался мистер Кармайкл. – Мистер Кэррисфорд не станет возражать, если Сара сама захочет к вам вернуться. Все зависит от Сары.

– В таком случае, – решилась мисс Минчин, – я обращаюсь к Саре. Возможно, я не очень-то вас баловала, – проговорила она не без смущения, – но вам известно, что ваш батюшка был доволен вашими успехами. И я всегда… гм… гм… вас любила.

Сара посмотрела на нее тем спокойным, ясным взглядом, который мисс Минчин совершенно не выносила.

– Любили, мисс Минчин? – сказала она. – Я этого не знала.

Мисс Минчин покраснела и выпрямилась.

– А следовало бы знать, – произнесла она. – Впрочем, дети никогда не понимают, что для них лучше. Мы с Амелией всегда говорили, что вы самая умная из наших воспитанниц. Неужели вы поступите против воли вашего батюшки и не вернетесь ко мне?

Сара шагнула вперед и остановилась, молча глядя на нее. Она вспомнила тот день, когда мисс Минчин объявила ей, что у нее никого нет и ей грозит опасность оказаться на улице; она вспомнила долгие голодные часы, проведенные на чердаке в обществе Эмили и Мельхиседека.

– Вы знаете, почему я не хочу возвращаться к вам, мисс Минчин, – сказала Сара, не отводя от нее глаз. – Вы это очень хорошо знаете.

Суровое лицо мисс Минчин вспыхнуло от гнева.

– В таком случае вы никогда не увидите ваших подруг! – вскричала она. – Я позабочусь о том, чтобы ни Эрменгарде, ни Лотти не разрешили…

Мистер Кармайкл прервал ее, вежливо, но твердо.

– Простите, – сказал он, – Сара будет видеться со всеми, с кем пожелает. Не думаю, что родители ее подруг ответят отказом на приглашение мисс Кру навестить ее в доме опекуна. Мистер Кэррисфорд позаботится об этом.

Надо признать, что даже мисс Минчин пришлось отступить. Уж лучше бы у Сары был дядюшка-холостяк! Он мог бы вспылить, если бы посчитал, что с его племянницей дурно обошлись, но и только! Мисс Минчин тут же поняла, что родители вряд ли запретят своим дочерям дружить с юной наследницей алмазных копей. А расскажи мистер Кэррисфорд, как дурно обращались с Сарой Кру, это будет грозить мисс Минчин большими неприятностями.

– Вы берете на себя нелегкую задачу, – сказала индийскому джентльмену мисс Минчин, направляясь к выходу. – Вы сами это скоро поймете. Это неблагодарный и лживый ребенок. – И, повернувшись к Саре, добавила: – Теперь вы, верно, снова чувствуете себя принцессой.

Сара опустила глаза и слегка покраснела: ей подумалось, что людям чужим, хотя и очень добрым, будет поначалу не так-то легко понять ее фантазии.

– Я… старалась всегда ею оставаться, – тихо отвечала она, – даже когда голодала и зябла. Я…

– Теперь вы уже можете больше не стараться, – ядовито заметила мисс Минчин и вышла. Рам Дасс поклонился ей вслед.

Вернувшись в школу, мисс Минчин направилась к себе в гостиную и послала за мисс Амелией. Она сидела с ней запершись дотемна, и, надо признать, мисс Амелии пришлось в тот день выслушать немало горьких слов. Не раз она лила слезы и утирала их платком. Какое-то замечание мисс Амелии так разгневало мисс Минчин, что она чуть ее не ударила; впрочем, все завершилось самым неожиданным образом.

– Я не так умна, как ты, сестра, – сказала мисс Амелия, – и всегда боялась тебя рассердить. Возможно, и для нас, и для школы было бы лучше, если бы я не была такой робкой. Признаюсь, я всегда думала, что было бы куда лучше, если бы ты не обращалась так сурово с Сарой Кру и получше одевала бы ее и кормила. Я-то знаю, что она слишком много работала для ребенка своего возраста, а жила впроголодь…

– Да как ты смеешь мне такое говорить? – вскричала мисс Минчин.

– Не знаю, – отвечала с бесшабашной отвагой мисс Амелия, – но раз уж я начала, то, пожалуй, будь что будет, кончу. Это умная и хорошая девочка – за добро она бы отплатила тебе сторицей. Только добра-то она от тебя и не дождалась. Сказать по правде, она была для тебя слишком умна, и ты не могла ей этого простить. Сара нас обеих видела насквозь…

– Амелия! – возопила мисс Минчин, глядя на сестру с такой яростью, словно собиралась надавать ей пощечин и сбить с головы чепец, как не раз поступала с Бекки.

Но мисс Амелия закусила удила.

– Да, да! – кричала она. – Сара нас обеих видела насквозь! Она понимала, что ты злая и вздорная женщина, а я – глупая и слабая, и до чего же мы обе низки и вульгарны! Пока она была богата, мы ползали перед ней на коленях, а стоило ей потерять состояние, как стали дурно с ней обращаться. Впрочем, она-то всегда вела себя как принцесса, даже когда обнищала. Да… да… как маленькая принцесса!

Тут с бедной женщиной сделалась истерика: она плакала и хохотала, раскачиваясь из стороны в сторону, так что мисс Минчин лишь в ужасе взирала на нее.

– А теперь ты ее потеряла, – истерически кричала мисс Амелия, – а какая-то другая школа завладеет ею и ее деньгами! Будь она такой же, как все, она бы рассказала, как с ней тут обращались, и тогда все родители забрали бы от нас детей и мы бы разорились. И поделом! Тебе это было бы даже полезнее, чем мне, потому что ты женщина бессердечная, Мария Минчин! Ты бессердечная, себялюбивая, вздорная женщина!

Она так кричала и задыхалась, что испуганной мисс Минчин пришлось, проглотив негодование, отпаивать ее валерьяной и давать ей нюхательную соль, чтобы она успокоилась.

С этих пор старшая мисс Минчин стала побаиваться сестры, которая, как выяснилось, была далеко не так глупа, как казалось, и могла при случае высказать неприятные истины, выслушивать которые совсем не хотелось.

В тот вечер, когда воспитанницы собрались, как обычно, перед сном у камина в гостиной, в комнату с письмом в руке вошла Эрменгарда. На ее круглом лице было какое-то странное выражение. Было видно, что она чем-то очень обрадована, но вместе с тем и до крайности удивлена.

– Что случилось? – закричало сразу несколько голосов.

– Ты случайно не узнала, что это был за скандал у мисс Минчин в гостиной? – спросила Лавиния с любопытством. – Они там кричали и спорили, а потом у мисс Амелии сделалась истерика и ее уложили в постель.

– Я только что получила письмо от Сары, – ответила Эрменгарда, поднимая руку с письмом, чтобы все видели, какое оно длинное.

Она говорила медленно, словно никак не могла опомниться.

– От Сары? – вскричали воспитанницы.

– А где она? – чуть не взвизгнула Джесси.

– В соседнем доме, – отвечала Эрменгарда еще медленнее. – У индийского джентльмена.

– Где?.. Где?.. Ее прогнали?.. А мисс Минчин знает?.. А о чем они спорили?.. Почему она прислала письмо?.. Рассказывай! Рассказывай скорее!

Все раскричались, а Лотти жалобно заплакала. Эрменгарда ответила не сразу, – казалось, она пытается осознать что-то чрезвычайно важное.

– Алмазные копи были, – решительно сказала она наконец. – Они были! – И, заметив, что все смотрят на нее в крайнем изумлении, прибавила: – Копи были настоящие. А потом случилась ошибка. Что-то там произошло, и мистер Кэррисфорд решил, что они разорились…

– Кто это – мистер Кэррисфорд? – крикнула Джесси.

– Индийский джентльмен. И капитан Кру так подумал – и умер. А у мистера Кэррисфорда было воспаление мозга, и он скрылся. Он чуть не умер. Он не знал, где Сара. А в копях нашли россыпи алмазов – прямо миллионы! И половина из них принадлежит Cape – они ей еще тогда принадлежали, когда она на чердаке жила и у нее никаких друзей, кроме Мельхиседека, не было, и кухарка ее вечно ругала. А мистер Кэррисфорд ее сегодня нашел… Она сейчас у него – и никогда сюда не вернется… И будет еще больше принцессой, чем раньше… в сто пятьдесят тысяч раз больше! А завтра я пойду к ней в гости. Вот!

Тут поднялся такой тарарам, что даже самой мисс Минчин не удалось бы его прекратить. Она и не пыталась, хотя и слышала шум. На это у нее просто не было сил. Мисс Амелия рыдала в своей постели; а мисс Минчин думала о том, что известие о Сарином наследстве какими-то таинственными путями уже просочилось в школу и что все служанки и все воспитанницы будут, ложась спать, его обсуждать.

Понимая, что в этот день можно забыть о всех правилах, воспитанницы чуть не до полуночи оставались в классной комнате и слушали, как Эрменгарда снова и снова читает письмо, в котором излагалась история не менее удивительная, чем те, что, бывало, рассказывала им Сара. У этой новой истории было, однако, то поразительное преимущество, что она произошла с самой Сарой и индийским джентльменом, живущим совсем рядом.

Бекки, тоже узнавшая поразительную новость, ускользнула к себе на чердак раньше обычного. Ей хотелось побыть одной и взглянуть еще разок на волшебную комнату. Неизвестно, что будет с этой комнатой. Скорее всего, вещи заберут назад – не оставлять же все мисс Минчин! – и чердак снова станет пустым. Как ни радовалась Бекки за Сару, в горле у нее стоял ком, а слезы застилали глаза, когда она поднялась на чердак. Сегодня не будет ни огня в камине, ни яркой лампы под розовым абажуром, ни ужина, ни принцессы, рассказывавшей ей сказки. Да, принцессы не будет.

Сдерживая слезы, она распахнула дверь в комнату Сары – и вскрикнула.

Лампа озаряла комнату розовым светом, в камине плясал огонь, на столе стоял ужин, а рядом склонился Рам Дасс и с улыбкой взирал на ее удивленное лицо.

– Мисси сахиб не забыла, – сказал он. – Она все рассказала сахибу. Она хотела, чтобы вы узнали о ее счастье. Взгляните на письмо на подносе. Она его написала. Она не хочет, чтобы вы легли спать в печали. Сахиб зовет вас к себе завтра. Вы будете ухаживать за мисси сахиб. Ночью я унесу все эти вещи по крыше назад.

Произнеся все это с сияющей улыбкой, Рам Дасс поклонился и так беззвучно выскользнул в окно, что Бекки поняла, как легко ему это удавалось раньше.