Фрэнсис Бёрнетт — Маленький лорд Фаунтлерой

Глава четырнадцатая. РАЗОБЛАЧЕНИЕ

Как мало времени нужно для того, чтобы произошли самые удивительные события! Понадобилось всего несколько минут, чтобы изменить судьбу мальчугана, который сидел, болтая ногами, на высоком табурете в лавке мистера Хоббса: из скромного мальчика, живущего на тихой нью-йоркской улочке, он превратился в английского аристократа, наследника графского титула и огромного состояния. Всего несколько минут понадобилось и для того, чтобы из английского аристократа превратить его в маленького самозванца без гроша за душой, не имеющего никаких прав на то великолепие, которое его окружало. И как ни удивительно это может показаться, потребовалось еще меньше времени на то, чтобы снова все решительно изменить и возвратить ему то, что он чуть было не потерял.

Это произошло так быстро потому, что женщина, назвавшаяся леди Фаунтлерой, была не столь умна, как безнравственна; и когда мистер Хэвишем подробно допросил ее о замужестве и о сыне, она раза два сбилась, чем возбудила его подозрения; а потом, рассердившись, потеряла присутствие духа и наговорила лишнего, чем еще более выдала себя. Все ее промахи касались исключительно ребенка. Относительно того, что она состояла с Бевисом в браке, поссорилась с ним и получила отступного, обещая оставить его в покое, сомнений не возникало; однако мистер Хэвишем обнаружил, что ее утверждение, будто мальчик родился в одном из районов Лондона, не соответствует истине. В разгар волнений, вызванных этим открытием, пришли вдруг письма от мистера Хоббса и от молодого нью-йоркского адвоката.

Ах, что это был за вечер, когда, получив эти письма, граф и мистер Хэвишем уселись в библиотеке с письмами в руках и обсудили план действий!

— После трех первых встреч с ней, — признался мистер Хэвишем, — у меня возникли серьезные подозрения. Мне казалось, что ребенок старше, чем она утверждает, а потом она сбилась, говоря о дате его рождения, и постаралась исправить ошибку. То, что сообщается в этих письмах, совпадает с некоторыми моими подозрениями. Лучше всего срочно вызвать обоих Типтонов и, не говоря ей ни слова, устроить им с нею неожиданную встречу. В сущности, она очень неопытная мошенница. Думаю, что она испугается донельзя и выдаст себя.

Так оно действительно и случилось. Ей ничего не сказали, и, чтобы не возбудить подозрений, мистер Хэвишем продолжал видеться с ней, говоря, что изучает дело; в результате она почувствовала себя увереннее, настроение у нее поднялось и, как и следовало ожидать, она стала вести себя вызывающе.

В одно прекрасное утро она сидела в своей комнате в гостинице «Доринкортский герб», строя радужные планы на будущее, как вдруг ей доложили, что ее желает видеть мистер Хэвишем. Адвокат вошел в комнату, а следом за ним в комнату вошли один за другим еще трое — подросток со смышленым лицом, высокий молодой мужчина и граф Доринкорт.

Она вскочила и вскрикнула от ужаса. Крик вырвался непроизвольно — она не успела его сдержать. Она-то думала, — впрочем, вот уже много лет, как она о них почти и не вспоминала, — что эти двое находятся за тысячи миль от нее. Она никак не ожидала увидеть их снова. Надо признать, что, увидев ее, Дик усмехнулся.

— Здравствуй, Минни! — сказал он.

Высокий мужчина — это был Бен — с минуту молча смотрел на нее.

— Вы знаете эту женщину? — спросил мистер Хэвишем, переводя взгляд с Бена на женщину.

— Да, — отвечал Бен. — Я ее знаю, и она меня знает.

Он отвернулся и, подойдя к окну, стал смотреть в него, словно самый вид ее был ему противен. Так, впрочем, оно и было. Минни, увидав, что ее разоблачили, потеряла власть над собой и впала в бешенство, что Бену с Диком не раз приходилось наблюдать и раньше. Глядя на нее и слыша, как она осыпает всех проклятиями и угрозами, Дик снова усмехнулся. Бен же продолжал глядеть в окно.

— Я в любом суде присягну, что это она, — заявил он мистеру Хэвишему, — и еще дюжину свидетелей приведу, которые скажут то же. Ее отец — человек уважаемый, хоть в жизни ему и не повезло. А мать у нее была такая же, как она. Она-то умерла, а вот он жив и достаточно честен, чтобы стыдиться своей дочери. Он вам скажет, кто она такая и жена она мне или нет.

Внезапно он сжал кулаки и повернулся к ней.

— Где мальчик? — властно спросил он. — Он поедет со мной. Ему с тобой нечего делать, да и мне тоже!

В эту минуту дверь, ведущая в спальню, приоткрылась и в комнату выглянул мальчик, видимо, привлеченный громкими голосами. Он был некрасив, но приятен лицом и очень похож на своего отца Бена; на подбородке у него — все это тотчас заметили — красовался треугольный шрам.

Бен подошел к мальчику и взял его за руку дрожащей рукой.

— Да, — сказал он, — и насчет него я тоже готов присягнуть. Том, — обратился он к мальчику, — я твой отец. Я приехал, чтобы забрать тебя с собой. Где твоя шапка?

Мальчик указал на шапку, лежавшую на стуле. Он явно обрадовался, что его забирают. Он так привык к неожиданностям, что совсем не удивился тому, что какой-то незнакомый человек называет себя его отцом. Ему не нравилась женщина, которая несколько месяцев назад явилась в семью, где он жил с младенчества, и объявила себя его матерью, и он был вполне готов к перемене в своей судьбе. Бен взял шапку и направился к двери.

— Если я вам еще буду нужен, — сказал он мистеру Хэвишему, — вы знаете, где меня искать.

И он ушел, взяв мальчика за руку и даже не взглянув на женщину. Она продолжала выкрикивать проклятья, а граф задумчиво смотрел на нее сквозь очки, которые он водрузил на свой орлиный нос.

— Успокойтесь, голубушка, — произнес мистер Хэвишем. — Ничего из этого у вас не выйдет. Если вы не хотите оказаться в тюрьме, вам надо вести себя прилично.

Голос у него был так спокоен и ровен, что она, верно, поняла, что всего безопаснее ей будет уйти, и, кинув на него на прощанье бешеный взгляд, бросилась в соседнюю комнату, с силой хлопнув дверью.

— Больше она нас не побеспокоит, — сказал мистер Хэвишем. Он оказался прав: в ту же ночь она съехала из гостиницы «Доринкортский герб», села в поезд, идущий в Лондон, и навсегда исчезла из виду.

Выйдя из гостиницы, граф быстрым шагом направился к карете.

— В Корт-Лодж, — сказал он Томасу.

— В Корт-Лодж, — сказал Томас кучеру, усевшись на козлы рядом с ним. — И уж ты мне поверь, дело принимает неожиданный оборот!

Когда карета остановилась у Корт-Лоджа, Седрик сидел в гостиной вместе с матерью.

Граф вошел без доклада. Он словно вырос на целый дюйм и заметно помолодел. Глаза его сверкали.

— Где, — спросил он, — лорд Фаунтлерой?

Миссис Эррол шагнула к нему, румянец залил ее щеки.

— Лорд Фаунтлерой? — повторила она. — Вы сказали, лорд Фаунтлерой?

Граф сжал ее руку.

— Да, — отвечал граф, — лорд Фаунтлерой.

И он положил другую руку Седрику на плечо.

— Фаунтлерой, — произнес он, как всегда, прямо и властно, — спроси у своей матери, когда она переедет к нам в замок.

Фаунтлерой кинулся матери на шею.

— Жить с нами! — вскричал он. — Всегда жить с нами!

Граф взглянул на миссис Эррол, а миссис Эррол взглянула на графа. Его сиятельство был совершенно серьезен. Он решил не терять больше времени и поскорее устроить это дело. Он пришел к мысли, что лучше ему подружиться с матерью своего наследника.

— Вы уверены, что вам бы этого хотелось? — спросила миссис Эррол со своей милой мягкой улыбкой.

— Совершенно уверен, — отвечал без всяких колебаний граф. — Мы всегда этого хотели, хотя и не отдавали себе в этом отчета. Мы надеемся, что вы переедете к нам.