Действие четвертое
Обстановка второго действия. Полдень. Позавтракали, подан кофе. Роман, в красной рубахе, чинит решетку сада. Луша, стоя у террасы, смотрит на него. В комнатах смеется Протасов.
Луша. Ты какой губернии?
Роман. Рязанской.
Луша. А я — калужская…
Роман. Ничего… что же?
Луша. Страшный ты больно…
Роман (ухмыляется). Чего — страшный? Что борода? Это ничего! Я вдовый… жениться надо…
Луша (подходя ближе). А правду в лавочке говорили, будто барин-то мой чернокнижник?
Роман. Может, и чернокнижник… Господа — они способные…
Луша. Боюсь я… больно они все ласковые… такие ласковые, — будто и не господа!
Роман. Вот тоже, которые деньги фальшивые делают…
Луша. Ну?
Роман. Ну, ничего… В каторгу за это их…
(Протасов и Лиза выходят из комнат.)
Протасов. Вот и чудесно! Пей свое молоко…
Лиза (с гримасой, устало). Зачем этот мужик в красном?
Протасов. Так ему нравится… Знаешь, Лена — это такая славная, умная женщина…
Лиза (мешает ложкой молоко). Да?
Протасов (ходит по террасе). Да, Лиза, да! Поверь мне… А это вот новая горничная… вот какая! Вас как зовут?
Луша (робея). Нас? Лукерьей…
Протасов. Ага… Лукерья… гм! Вы — грамотная?
Луша. Нету… Молитвы знаю…
Протасов. А… вы — замужняя?
Луша. Нет еще… девицы мы…
Протасов. Вы, очевидно, прямо из деревни?
Луша. Прямо… мы прямо…
Протасов. Это хорошо… ну, вот, живите у нас… мы люди простые… у нас, знаете… забавно!
Лиза (улыбаясь). Какой ты всегда смешной, Павел…
Протасов. Смешной? Ну, что ж!.. Знаешь, Лиза, вот и Лена говорит тоже… ты, вообще, права… Мы все действительно далеко стоим от простых людей… и надо что-то делать, надо, чтоб они подошли ближе к нам… Елена прекрасно говорила об этом… так просто, доказательно… Я — поражен, — такое богатство ума и сердца было около меня, а я не знал! И не умел пользоваться. Во мне, очевидно, есть что-то тупое, ограниченное…
Лиза. Полно! Просто ты не замечаешь людей…
Протасов. Да, да! Что-то есть. Вчера, когда мы тебя уложили, я часа три говорил с Леной… Потом мы… послали за Дмитрием… Ты знаешь, он… ах, да об этом не надо говорить…
Лиза. О чем?
Протасов. Да… там… Дмитрий будто бы влюбился в Елену… то есть, это он же сам и говорит… Но я ему не верю… и она тоже… Елена великолепно говорила с ним… знаешь, как умная и любящая мать… И это было трогательно… так что все мы плакали… Знаешь, Лиза… как легко и приятно жить, если люди понимают и уважают друг друга! Мы все трое будем друзьями…
Лиза (горько). Трое? А я?
Протасов. И ты, конечно! Разумеется, и ты… Мы все, Лиза, будем друзьями, будем работать, накопим для людей много сокровищ чувства и мысли, и, гордые сознанием, что вот мы — мы — сделали много важного и нужного для людей, уйдем из жизни, приятно усталые, спокойно примиренные с необходимостью уйти… Как это славно, Лиза! Как это ясно, просто!..
Лиза. Люблю, когда ты говоришь так… люблю тебя, и жизнь мне кажется такой, как ты ее рисуешь, — простой, красивой… Но когда я — одна… а я — всегда одна…
Протасов. Не надо быть грустной, Лиза, а? Вчера тебе представилось… это все только больные нервы…
Лиза (пугливо). Не говори мне о болезни! Не говори… Дайте мне забыть ее… Мне это нужно, необходимо… Довольно… я тоже хочу жить… я имею право жить!
Протасов. Ты — не волнуйся… (Идет Елена.) Вот и Лена… вот моя Лена, мой добрый и немножко… суровый, строгий друг…
Елена. Ну, полно… не надо. (Указывает глазами на Лизу.)
Лиза (нервно). Елена! Ты ведь его любишь, да?
Елена (смущаясь). Ну да, конечно…
Лиза. Как я рада!.. А мне казалось…
Елена. Мне бывало порой тяжело… безумно тяжело! Ведь этот господин — незаметно для себя и вовсе не желая — так может оскорбить…
Лиза (возбужденно). Подожди!.. Я — тоже… я люблю Бориса Николаевича… Вчера я ему отказала… совсем, совершенно! А вечером мне вдруг почудилось, что с ним… произошло какое-то несчастье… какой-то ужас… с ним! Он ведь всех ближе мне… ближе всех вас!.. И вчера я узнала, что люблю его… что он мне нужен… и я не могу без него!..
Назар (кричит где-то на дворе). Роман!..
Роман (негромко). Чего?
Лиза. Он такой… упрямый! Ведь он славный… да?
Елена (целуя ее). Милая Лиза… желаю тебе счастья… немножко счастья — это так нужно всем нам…
Лиза. Какие у тебя горячие губы…
Протасов. Ну — поздравляю! Это, ты увидишь, — чудесно подействует на тебя! Нормальная жизнь — это очень важно! И Чепурной… он мне нравится!.. Он — несравненно умнее своей сестры…
Назар (кричит). Роман, черт!
Роман. Я говорю — чего?
Лиза. Теперь я спокойна… Мы с ним уедем в степь куда-то… он любит степь… Мы будем с ним одни — совсем одни! — ходить по зеленой пустыне… и все будет видно вокруг нас… все и — ничего!
Назар (выходит из-за угла дома). Роман! Я тебя зову или нет?
Роман. Я слышу… чего же?
Назар. Облом! Запри, ступай, ворота и калитку… Мое почтение, Павел Федорович!.. Как здравствуете?..
Протасов. Великолепно!.. Что это вы запираете?
Назар. Не слыхали разве? Волнение идет в народе… по случаю болезни этой… народ так понимает, что болезни вовсе нет… а, дескать, господа доктора для практики… стараются…
Протасов. Какая дикая ерунда!..
Назар. Конечно-с… известно — народ! Так о нем и выражаются — подлый народ! Выдумывает все, по дикости своей… дескать, докторов много, работы — нет им… ну они и — того… На всякий случай — для охраны имущества и покоя — я и велел ворота запереть…
Протасов. Нет, положительно только у нас возможна подобная нелепость!
Назар. Что и говорить… Вчера будто одного доктора помяли…
Лиза. Какого? Фамилия… вы не знаете фамилии?
Назар. Не знаю-с…
Елена. Лиза!.. Что ты? Ведь Борис Николаевич не доктор…
Лиза. Да… он не доктор…
Елена. Идем отсюда… (Уводит ее в комнаты.)
Назар. Напугал я барышню-то… Павел Федорович! А что, господин Чепурнов не говорил с вами?..
Миша (является из-за угла). Папаша! Там подрядчик пришел… Честь имею!
Протасов. Здравствуйте…
Назар. А я скажу — до приятного свидания! (Уходит.)
Миша. Приятный день… не жарко…
Протасов. Да… приятно!
Миша. Позволю себе спросить вас: девушка у вас служила, — ушла она?
Протасов. Да, ушла…
Миша. Говорят, замуж она выходит, и будто за богатого?
Протасов. Не знаю… как мне знать?
Миша. А что она была — честная девушка?
Протасов. Безусловно! Только — неловкая… Очень много била посуды…
Миша. Н-да… скажите! Гм… А что, Павел Федорович, папаша мой ничего с вами не говорил о химическом заводе?..
Протасов (удивленно). О заводе? Нет! О каком, собственно, заводе?
Миша. А видите ли, есть у нас идея: выстроить химический завод, а вас взять управляющим…
Протасов. Позвольте… как это — взять? Что я — мешок? Вы несколько странно выражаетесь…
Миша. Пардон! Но — дело не в слове… оно глубже… Мы — то есть я и папаша — относимся к вам лично с большим вниманием…
Протасов (сухо). Весьма тронут…
Миша. Средства ваши нам известны, и мы знаем, что вскорости вам, вероятно, придется место службы искать… А служить — это так трудно… тем более — вам…
Протасов. Гм… да! Вы, пожалуй, правы…
Миша. Вот я и папаша, оценив ваши способности и знания, видя, что вы человек для компании удобный, решили сделать вам такое предложение: составьте нам смету на оборудование завода…
Протасов. Но — позвольте! — я совершенно не умею составлять смет… никогда не составлял! И техническая химия меня не интересует… Я очень благодарен за вашу любезность…
Миша. А техникой не интересуетесь?
Протасов. О, нет… это скучная вещь… это не для меня!
Миша (смотрит на него, сожалея). Вы — серьезно?
Протасов. Совершенно серьезно…
Миша. Очень жаль… Но вы — на мой взгляд — должны будете передумать… а пока — до свидания! (Уходит. Елена идет из комнат.)
Елена (тревожно). Павел…
Протасов. Что?
Елена. Мне кажется, Лиза серьезно заболела…
Протасов. Ну, это у нее всегда так после припадков… ничего! А я сейчас говорил с этим… сыном домохозяина… Такой антипатичный малый и — представь себе! — обнаружил прямо-таки трогательное внимание ко мне… Правда, в форме несколько грубой… но все-таки — предлагает составить какую-то смету и вообще…
Елена. И вообще хочет использовать тебя как орудие для своего обогащения… Я знаю их намерения, старик говорил со мной… Что это — тебе холодно?
Протасов. Почему? Нисколько!
Елена. Зачем же ты надел галоши?
Протасов (смотрит на ноги). Действительно… галоши! Когда это я их надел? Странно… Я не знаю, право, как это они…
Елена. Может быть, это новая горничная так подала тебе обувь… а ты не заметил…
Протасов. Да — ты ее, пожалуйста, не пускай ко мне… я ее — боюсь, она такая дикая! Еще перебьет у меня всё… или обольется чем-нибудь… Утром я застал ее: мочит себе голову перекисью водорода, — очевидно, думала, что это одеколон… (Берет ее за руки.) Милая моя Ленка, как ты меня вчера… измучила!
Елена. В несколько минут? А я мучилась месяцы-годы…
Протасов. Ну-ну, не надо…
Елена. Если б ты знал, как унизительно любить, когда не чувствуешь твоей любви! Ты делал из меня нищую… заставляя меня ждать твоего внимания и ласки… как это обидно — ждать ласки!.. Твоя душа — такая светлая… милая твоя голова много думает о великом, но мало о лучшем из великого — о людях…
Протасов. Все это — прошло, Лена!.. Все уже прошло… Только вот… Дмитрий… мне, право, жаль его… Кто-то звонит… ага! ворота заперты! Вероятно, Дмитрий… я бы хотел, чтоб это был Чепурной… ради Лизы, конечно!
Елена (плутовато). Ради Лизы? да?
Протасов. Ну, Лена… неужели ты меня подозреваешь в ревности и… прочее…
Елена (торжественно). О, конечно, нет! Ты? Ты, для которого, кроме науки…
Протасов. Вдруг я тебя побью, Ленка, а? (Хочет поцеловать ее. Видит — к террасе идет Мелания. Сконфужен. Говорит озабоченно.) Ты, Лена… пришла… и у тебя на плече какое-то перо…
Мелания (улыбаясь виновато). Здравствуйте…
Протасов (преувеличенно рад). Мелания Николаевна! Вы… вас так давно не видать!
Мелания. Где же давно? Вчера была… а вы уже запамятовали это?
Протасов. Ах… да! Нет, как же… я помню…
Мелания. А я думала, вы посмеетесь надо мной за вчерашнее-то…
Протасов (торопливо). Ну, что вы! Это — пустяки! (Спохватился.) То есть я хотел сказать, это с каждым может случиться… (Окончательно теряется.)
Елена. Ты уж лучше не говори, Павел…
Мелания (любовно и грустно). Эх вы…
Протасов. Д-да! Я уж… не буду! Пойду… сниму галоши… Черт знает, зачем они?
Мелания (грустно усмехаясь). Вот он — пустяки, говорит… Я всю душу перед ним открыла… а он — это, говорит, со всяким может случиться… точно я на мозоль наступила ему!
Елена. Не обижайтесь на него, Меланья Николаевна!
Мелания (искренно). Голубушка моя! Мне ли обижаться на него? Я вот всю ночь не спала, все ходила по комнатам — думала: как это осмелилась я говорить с ним? Знаете что? Была у меня все-таки мысль: деньгами привлеку! Кто против больших денег устоять может? — думаю… А он не соблазнился…
Елена. Забудьте это… (Лиза медленно идет.) Ты что, Лиза?
Лиза (тоскливо). Бориса Николаевича нет?
Елена. Нет еще… не приходил…
Лиза. Нет… (Уходит в комнаты.)
Мелания. Не поздоровалась со мной… И какая бледная!
Елена. Вчера припадок был…
Мелания. Опять? Бедняга… Вы говорите, что-бы я забыла, — нет, не забуду! Не надо забывать: забуду, снова выкину что-нибудь эдакое же… Родная вы моя! Ах, и подлая я бабенка! Нахальная, испорченная… мыслей у меня немного, и все они — не прямые, а так, как червяки, — во все стороны виляют… И не хочу я этих мыслей, не хочу!.. Я хочу быть честной… надо мне честной быть… а то я столько зла могу сделать…
Елена. Хотите, — значит, будете! Какой тяжелой, уродливой жизнью жили вы… Вам надо отдохнуть, забыть о прошлом…
Мелания. Мне было тяжело… Бог это знает! Как били меня… но не бока, не щеки я жалею, — душу жалко! Душу исковеркали мне… сердце мое выпачкали… Верить в хорошее — трудно мне, а без этой веры — какая жизнь? Вон — Борис надо всем смеется, ни во что не верит… что же он? Как пес бездомный… Вот вы тогда сразу поверили мне. Удивилась я… Обманывает, думаю… А вы приласкали, разъяснили мне меня…
Елена. Будет, хорошая моя…
Мелания. И как вы хорошо, просто как… Верно — не я, баба, люблю его, а я, человек… Человека-то я в себе и не чувствовала… в человека я не верила…
Елена. Как я рада, что вы поняли это!
Мелания. Сразу поняла. А все-таки дай, мол, попробую, может, и куплю себе забавного барина в мужья? Ведь вот подлая!
Елена. Не говорите так о себе… Надо уважать себя, — без этого нельзя жить… Мне приласкать вас хочется…
Мелания. Да, приласкайте! Подайте милостыньку Христа ради богатой бабе-торговке…
Елена. Не надо так, не надо! И — не плачьте…
Мелания. Ничего, пускай душа омоется… Елена Николаевна, приютите вы меня… Научите вы меня чему-нибудь доброму, хорошему… Вы — умная, вы можете… (Лиза идет.) Лизавета Федоровна, здравствуйте!
Лиза (молча подает руку). Он еще не пришел, Елена?
Елена. Нет. Что с тобой?..
Лиза. Нет?
Елена. Тебе нехорошо?
Лиза. Нет… так, тоска… Нет! (Идет в сад.)
Мелания. Кого она ждет?
Елена. Бориса Николаевича… Вы знаете: они жених и невеста…
Мелания. Вот — господи! Значит, я — родня Павлу-то Федоровичу буду? И — вам? Ах, Борис… Лиза-то… милая! Я пойду к ней, — можно?
Елена. Пожалуйста…
Мелания (оживленно, радостно). Нет, как все устраивается! Что-то уж очень хорошо… Дайте — я вас поцелую… (Антоновна выходит.) Пойду к ней, в сад… Здравствуй, няня, здравствуй, милая… (Идет.)
Антоновна. Здравствуйте… Чего же эта лошадь, новая-то горничная, не убирает со стола?.. Взяли горничную из конторы… надо самим нанимать, а не через контору.
Елена (берет ее за плечи). Не ворчите, няня, сегодня такой светлый день…
Антоновна. Летом и должны быть теплые дни… а порядку — всегда время… Она вон, эта новая-то, как села давеча чай пить, так одна целый самовар и выхлебала… совсем как лошадь!
(Вагин идет.)
Елена. Вам жалко воды…
Антоновна. Воды мне не жалко… А вот сахар она грызет, как репу… да… (Идет в комнаты, захватив что-то со стола.)
Елена. А, здравствуйте, рыцарь…
Вагин (смущен). А руку поцеловать можно?
Елена. Почему же нельзя?
Вагин (вздыхая). Да так уж…
Елена. Как вы вздыхаете… О, страдалец…
Вагин (задет). Смотрю я на вас… и знаете, что мне приходит в голову?
Елена. Это — интересно… Что же?
Вагин. Вы пользовались мной для того, чтоб Павел обратил на вас свое милостивое внимание… Это ловко сделано!
Елена. Рыцарь! Какой тон… «Вы пользовались мной…» Что это? «Ловко сделано».
Вагин (с горечью). Вы дали мне урок, как мальчишке…
Елена (серьезно). Дмитрий Сергеевич… я не люблю слушать вздора…
Вагин (задумчиво и просто). Я чувствую, что сыграл какую-то… не очень умную роль… и это меня обижает… И вообще я плохо себя чувствую… после вчерашнего разговора… как-то голова не в порядке… Елена Николаевна, скажите мне правду…
Елена. Разве нужно просить меня об этом?
Вагин. Мне хочется спросить вас: вы никогда не увлекались мной?..
Елена. Как мужчиной — никогда! Как человека — я вас люблю серьезно и глубоко…
Вагин (усмехаясь). Это, должно быть, лестно мне? Не понимаю я людей… не понимаю!.. А вот я люблю всю вас… всю сразу! Вчера я почувствовал и понял, что женщина и человек так тесно спаяны, так неразрывно слиты в одно красивое, круглое целое… что мне и стыдно стало и жалко себя… И вчера я вас полюбил…
Елена (с досадой). Снова то же… зачем?
Вагин (просто и настойчиво). Да, полюбил! На всю жизнь… и ничего я у вас не прошу… Вероятно, я — женюсь и прочее там… по положению, а любить буду вас… всегда! И достаточно об этом… надоел я вам, да?
Елена (протягивает ему руку). Я верю вам… Мне кажется, вы говорите правду…
Вагин. А раньше — никогда не чувствовали этой правды в моих словах — нет?
Елена (мягко улыбаясь). Нет, никогда. Ведь как это случилось? Однажды, не сдержав себя, я вам пожаловалась на свое одиночество… Вы так прекрасно, просто отнеслись ко мне… так чисто! У меня явилось большое, горячее чувство благодарности вам, а вы тогда — заметьте! — тогда лишь только! — заговорили о любви…
Вагин (вдумываясь). Тогда лишь?.. Вас это… оскорбило?
Елена (улыбаясь). Не знаю… может быть, немного…
Вагин (с досадой и грустью). Нет, я… не гениален, мягко говоря! Я глуп… не понимаю я людей!
Елена. Оставим это… а? И будемте хорошими друзьями!..
Вагин (усмехаясь). По рукам! Что ж?
Елена. Дайте вашу голову… (Целует его в лоб.) Будьте свободны: для художника свобода так же необходима, как талант и ум… Будьте правдивы… и не смотрите на женщин так плохо…
Вагин (тронут, но сдерживается). Дорогая моя, последнего не нужно бы говорить… Спасибо вам! Вы верно говорите — художник должен быть одинок… Свобода — ведь это одиночество, — не так ли?
Елена. Да… вероятно, так, мой друг…
Вагин. Павел идет… слышу его нелепые шаги… (Протасов входит.) Здравствуй, ты… соперник…
Протасов. А Мелания Николаевна ушла?
Елена. Она в саду с Лизой… позвать ее?
Протасов. Не финти, Ленка! Ты вон — взгляни: наша новая горничная собирается мыло есть… Я попросил ее развернуть кусок, а она сорвала бумажки, спрятала их в карман и потом — лизнула языком мыло…
Елена. Что такое? (Идет в комнаты.)
Вагин. Оставь ее… пусть каждый наслаж- дается, как может… А я тут снова объяснялся в любви Елене Николаевне…
Протасов (тревожно). Гм… Тебе, по-моему, уехать надо… Дмитрий… уехать! И все пройдет…
Вагин. Я и уеду… хоть знаю — не пройдет! Но ты не беспокойся…
Протасов. Я — ничего… Только — неловко как-то…
Вагин. Счастливым быть неловко? Это, вероятно, делает тебе честь… хотя это и глупо…
Протасов. Ты не сердись на меня, Дмитрий… Ведь это… Лена! Я не виноват… Что ж, если она меня любит, а не тебя…
Вагин (усмехаясь). О… как мило!
Протасов. Нет, Дмитрий, ты меня вчера ужасно подавил… ты лучше меня… да, да! Я — какая-то планета с неопределенной орбитой… вращаюсь около себя, куда-то лечу и — баста! А ты — вокруг солнца… ты в гармонии системы:
(Лиза идет из сада, за ней — Мелания. Елена — из комнат.)
Вагин. Ну, как я там вращаюсь, это мне неизвестно… А тебе я советую вращаться около жены… не теряй ее из виду…
Протасов. Как все-таки хороши люди!
Лиза (тоскливо). Нет еще?
Елена. Нет, дорогая моя… послать за ним?
Лиза. Не надо… нет… (Уходит в комнаты.)
Мелания (тихо и тревожно). Господа! Она как будто заговаривается… говорит все о степях, о пустынях…
Лиза (из комнат). Мелания Николаевна… где же вы?
Мелания (убегая). Иду, иду…
Елена. Павел, она меня серьезно беспокоит… нужно позвать доктора…
Протасов. Ну, что же… я поеду…
Антоновна (выходит). Вам, Дмитрий Сергеевич, письмо.
Вагин. Откуда?
Антоновна. С квартиры… немедленно чтобы…
(Уходит.)
Вагин. Ну, что такое? (Рвет конверт, читает. Сильно поражен.) Черт побери! Господа… Чепурной… слушайте!
Елена. Тише, тише, — Лиза… Что такое?
Вагин (подавленно). Уходя от вас вчера, он смеялся… шутил… честное слово! А теперь — вот… (Читает — невольно с малороссийским акцентом и подражая голосу Чепурного.) «А вот вам еще анекдот: ветеринар, и — удавился… Тоже захотел поддержать честь корпорации, как тот англичанин. Спасибо вам за складку, приятно все же знать, что от тебя хоть какая-то морщина где-то осталась. Обращайте больше внимания на красоту галстуха, это важно… Чепурной».
Протасов. Да это несерьезно же!
Елена. Тише! Какой анекдот? Что это? Может быть, шутка?
Вагин. Нет… едва ли… Он смеялся, черт возьми…
Лиза (быстро выходит, оглядывает всех). Пришел? Где он?
Елена. Он не приходил…
Лиза. А голос? Его голос?.. Я слышала, он говорил сейчас… Что вы молчите? Где он?
Вагин. Это я… я говорил…
Лиза. Нет. Нет! Его голос…
Вагин. Я подражал ему… передразнивал…
Лиза. Зачем?
Вагин. Так…
Протасов. Видишь ли, мы тут болтали… вдруг…
Лиза. Что? Что вдруг?
Елена. Успокойся, Лиза…
Вагин. Я вспомнил его манеру говорить и сказал несколько фраз его голосом…
Лиза. Да? Это вы правду сказали? А почему они молчат? Павел, ты что? Что-то случилось, да? Милый Павел, ты не умеешь лгать… да? Что?
(Вагин незаметно уходит в комнаты.)
Протасов. Нет, Лиза… дело в том, видишь ли… это правда… то есть говорил Дмитрий…
Елена. Послушай, Лиза, милая…
Лиза. Елена, не трогай меня… Павел, ты должен мне сказать…
Протасов. Я ничего не знаю…
Лиза. Что нужно знать? Елена, пошли за ним… за Борисом… сейчас же!
Елена. Да, да, сейчас же! Успокойся…
Лиза. Нет, вы что-то лжете… А где Вагин? Он говорит с его сестрой… и у нее лицо… лицо…
Протасов (тихо, жене). Что делать?
Елена (тихо). Доктора… скорее…
Лиза. Я упаду… Держи меня, Елена… я упаду… Вы о чем шептались?
Елена. Как успокоить тебя… Павел…
Лиза. Куда он побежал? Елена, ради бога! Смотри мне в глаза… не лги, Елена, я умоляю… (Мелания из комнат, за ней — Вагин.) Куда вы? Где он, ваш брат? Борис?
Мелания. Я не знаю…
Лиза. Ну, сразу… говорите сразу, сразу — умер?
Мелания. Не знаю… не знаю я… (Идет к воротам.)
Лиза. Нет! Нет! Нет же! Да скажите мне что-нибудь… ведь у меня сердце разрывается! Ведь если он умер, это я, я его убила… о нет!
Вагин. Позвольте, что за мысль…
Миша (бежит к террасе и с оживлением, близким к радости, кричит). Господа! Вы знаете: ветеринар Чепурной…
Вагин (грозя кулаком). Молчать, вы!..
Миша. …повесился!
Лиза (вырывается из рук Елены и спокойно, внятно). Вчера вечером, около девяти?..
Миша. Да, да… на раките, у речки… А я думал, вы не знаете… (Уходит.)
Лиза (широко открыв глаза, смотрит на всех и негромко, со странной важностью в голосе). Я это знала:помнишь, Елена? Я это чувствовала… (Тихо, с ужасом.) Нет! Нет! Ведь это не я… скажите, что не я убила… нет! (Кричит.) Я не хотела… нет!
(Вагин и Елена берут ее на руки и несут в комнаты. Она бьется и, все учащая темп, кричит только одно слово: «Нет». Из-за угла террасы, не торопясь, выходит Роман и заглядывает в комнаты. Оттуда выбегает Луша, испуганная.)
Луша. Послушай… как тебя? Рязанский… чего это они делают?
Роман. А чего?
Луша. Тащат барышню-то, а она говорит — нет!
Роман. Это она кричала?
Луша. Она… а они ее и потащили… боюсь я!..
Роман (философски). Чего ж она кричит?
Луша. Не знаю я… Вот так господа!
Роман. Кричать-то, пожалуй, не надо бы… не велят это…
Миша (поспешно является из-за угла). Кто это кричал?
Роман (кивая головой на Лушу). Вот у них:
Луша (отмахиваясь). Чего ты на меня? Это — у господ…
Миша (строго). Кто кричал?
Луша. Барышня.
Миша (присматриваясь к ней). Отчего?
Луша. Они ее тащили…
Миша. Кто?
Луша. Они… которые… там…
Миша (хлопая ее по плечу). Эх ты… колода дубовая! (Идет на террасу, Антоновна навстречу.) Что у вас случилось, няня?
Антоновна. Припадок, с барышней…
Миша (Роману и Луше). Вот видите, черти! (Роман медленно отходит к изгороди сада и там снова начинает возиться). Отчего это, няня, а?
Антоновна. От господа… всё от него!
Миша (коварно улыбаясь). А может быть, от ветеринара? (Удовлетворенный, исчезает. Антоновна укоризненно смотрит на него и, вздохнув, говорит с сожалением.)
Антоновна. Дурачок… Лукерья, — ты чего же тут делаешь? Иди в комнаты…
Луша. Нянька, — это какой припадок-то? Черная немочь, что ли?
Антоновна. Да, да! А ты — иди…
Луша (идет). Ну, черная-то немочь — ничего! Я видела… А напугалась я, как потащили барышню-то…
(Роман что-то мычит. Вагин выходит из комнат, нахмуренный. Прохаживается по террасе, посматривая на Романа. Вынимает альбом, карандаш.)
Вагин. Эй, дядя!
Роман. Это я?
Вагин. Ты. Постой так…
Роман. Для чего?
Вагин (рисует). А вот… я тебя нарисую…
Роман. Ишь ты… Порчи мне от этого не будет?
Вагин. Двугривенный будет.
Роман. Ну, это ничего…
Вагин. Голову выше подними…
Роман (задирая голову). Можно…
Вагин. Ниже… куда ты?
Роман. Али хорош показался?
Вагин (сквозь зубы). Недурен…
(Пауза. Из комнат порою доносится стонущий, звук. Где-то далеко на улице — смутный шум. Идет Мелания.)
Вагин. Ну? Что?
Мелания (глухо). Видела… Страшный… синий… Язык высунул и… точно насмехается… страшен! Как Лиза-то?
Вагин (угрюмо). Вот — слышите?
Мелания. Что это началось? Так хорошо было…
Вагин. Почему именно — началось?
Мелания. Не знаю… Ничего не понимаю… только — страшно… А вы — рисуете? Как это вы можете?
Вагин (не грубо). А вы — дышите? Не дышать — не умеете?.. Ну, ладно, дядя… получи двугривенный! (Бросает деньги к ногам Романа.)
Мелания. Елена Николаевна одна там? Пойду к ней, может, понадоблюсь… О господи… Надо хоронить Бориса и всё… а я ни о чем не распорядилась… взглянула на него и поехала сюда… На улицах народ чего-то шумит, бежит, суетится… а я ничего не понимаю… качается пред глазами синее лицо его, и язык мне показывает… смеется все!
(Плачет и идет в комнаты.)
Роман (с удовольствием). Гляди — барыня-то… заплакала. Чего она?
Вагин. Брат помер…
Роман. А-а! Ишь ты… Это — ничего… причина! А то бабы много зря плачут… Дашь ей по затылку, а она и ревет… (Шум на улице становится яснее. Глухие крики. Где-то на дворе раздается пугливый крик Миши: «Роман!») Подождешь… (Прислушивается.) Пожар, видно… а может, бьют кого… Видно — вора… Тоже и вору тяжело бывает… Пойти взглянуть…
(Елена выходит. Вагин вопросительно смотрит на нее.)
Елена (очень взволнована). Едва ли она поправится…
Вагин. Ну… полноте! Разве это впервые у нее?
Елена. Это — впервые. У нее явилась хитрость безумных… Сначала она просила дать ей яду… потом, — как-то странно вдруг стала спокойнее… а в глазах ее загорелся хитрый огонек зверя…
Вагин. Дать вам воды?
Елена. Нет… Легла… Сказала мне, что я раздражаю ее… я вышла в соседнюю комнату… вдруг слышу — она тихо, тихо встала… идет… идет к столу Павла… а там, в ящике, лежал револьвер… вот он! Я боролась с ней… она царапала мне руки… как зверь… она была как зверь…
Вагин. Черт возьми… и вы не позвали меня… не крикнули!..
Елена. Не понимаю… как мы не застрелили друг друга… Теперь — она лежит… ее связали… Мне помогала горничная… а няня — смотрела и плакала… и умоляла не трогать Лизу… потому что она дочь генерала… Какой шум… почему это шумят? Где-то близко…
Вагин. Дворник пошел узнать, что это…
Елена. А Павла все еще нет? Что это?
(У ворот дома — возня. Раздаются крики: «Держи его!» — «Ага-а!» — «Через забор…» — «Берегись, ребята…» — «Ты палкой?» — «Бей его!»)
Елена (тревожно). Боже мой… идемте туда!
Вагин. Я — один…
(Из-за угла дома к террасе бросается доктор, растрепанный, без шляпы.)
Доктор. Спрячьте меня… заприте двери.
Елена. Доктор… что с вами?
Доктор. Бьют… разбили барак… бьют… за воротами поймали… убьют…
(Вагин бросается к воротам.)
Елена. Возьмите револьвер…
Доктор. Они вломятся и меня…
Елена (ведет его в комнаты). Идите сюда: скорее! Няня… няня!..
(У ворот — громкий треск, сломал доску, хлопает калитка, звенит разбитое стекло. Выскакивает Протасов, на него лезет человек десять каких-то людей, он отмахивается от них шляпой и носовым платкам. Это их забавляет, и некоторые из них — смеются.)
Протасов. Вы — ослы! Идиоты… прочь!
Первый (из толпы). Ты меня платочком по морде…
Второй. Барин! Дай ему шляпой еще…
Третий (злобно). Я те покажу, как ругаться…
Второй. Где доктор? Ищи его, ребята…
Третий. И это доктор… чего там?
Вагин (где-то за углом). Запирай ворота… Дворник, гони их!
Протасов. Не смей меня толкать, дурак!
Вагин. Павел… Павел!.. Стойте! Буду бить… вон все!
(Являются Егор и Яков Трошин. Егор немного выпивши, Трошин — пьян сильно. Егор бросается на Протасова и хватает его за ворот.)
Егор. Ага… химик! Попался?
Протасов (отталкивая). Не смей…
Егор. Ребята! Главный морила… Лекарства делает!
Протасов. Врешь, болван! Я ничего не делаю… Ко мне! На помощь! Голос из толпы. Кричи громчее… не слышат! (На террасу выбегает Елена, видит свалку, выхватывает револьвер, бросается к мужу.)
Елена. Егор, пустите! Прочь, Егор…
Протасов. Лена… Лена!..
Егор. А — помнишь? Холера, значит, умирай? Помнишь, как ты…
Елена. Я вас убью…
(С появлением Елены в толпе раздается несколько громких возгласов: «Гляди, какая выскочила!» — «Эх, ты, с пистолетом!» — «Дай ей!» — «Сунься-ка…» — «Ишь, какая!»)
Егор. Барыня… я — овдовел…
Елена. Буду стрелять!
Егор. И ты вдова будешь… удушу его!
(Елена стреляет… Немного раньше сзади толпы, окружавшей Егора, является Роман. В руках у него большой осколок доски. Не торопясь, он взмахивает ею и бьет по головам людей. Делает он это молча, сосредоточенно, без раздражения. В момент, когда Елена стреляет в Егора, Роман бьет его, и Егор, охнув, падает, увлекая за собой Протасова. Елена идет на толпу, угрожая револьвером. После ее выстрела в толпе резкий поворот настроения. Кто-то удивленно и негромко восклицает: «Выстрелила!..» — «Гляди — упал…» — «Ах, собака…» Кто-то бежит со двора и орет: «Ребята, убивают!» Другой спешит за ним, крича: «Не трусь… чего испугался? Баба ведь…» Отступают почти все.)
Елена (в самозабвении). Прочь!.. Буду стрелять… Дмитрий, где вы? Роман… помогите мужу! Прочь!.. Звери!..
(Роман подходит к Трошину, который сидит на земле около Егора, что-то бормочет, тормошит его и бьет Трошина доской. Тот мычит и падает. Вбегает из-за угла Вагин, сильно потрепанный, видит подвиг Романа.)
Вагин (в руке у него кирпич). Что ты, черт, делаешь?
Роман. А чего?
Вагин (к толпе). Елена… где Павел?
(Роман бросил доску и присел на корточки около Протасова.)
Елена (приходя в себя). Его… он: упал… (Кричит.) Он убит!
Вагин. Не может быть…
Мелания (бежит, слышит крик Елены). Кто убит? Врете…
Елена (направляя револьвер на Егора). Это вот он… я его…
Вагин (выбивает револьвер). Что вы? Опомнитесь!
Мелания (около Протасова). Он живой. Павел Федорович!..
Елена. Воды… дайте воды!
Вагин (Мелании). Идите… воды дайте! Елена, успокойтесь…
(Мелания бежит в комнаты.)
Роман. Ничего… все живы… видишь, шевелятся… Так ли бьют людей… и то живы остаются!
(Вагин и Елена поднимают Павла. Он в обмороке. Роман тормошит Трошина.)
Елена (со страхом). Павел… Павел!..
Вагин. Это обморок…
Роман. Ну, вставай… не балуй! А то я и еще дам…
Антоновна (бежит). Пашенька! Где Пашенька?..
Вагин. Не кричите, няня…
Протасов (полусознательно). Лена… ты? Они убежали?.. Ага…
Антоновна (Елене). Убили… не доглядели… что?
Елена (мужу). Тебе больно? Где больно?..
(Егор очнулся, поднимает голову, охает.)
Антоновна. Берите его… несите его…
Мелания (несет воду). Очнулся: Господи! Пейте… пейте!
Елена. Скажи — где больно? Тебя сильно ударили?
Протасов. Мне… нигде не больно… Он меня душил… этот вот… (Приходит в себя.) Лена, ты… ничего? Мне показалось, тебя ударили по голове… доской какой-то, сверху так…
Елена. Нет, нет… ты успокойся…
Вагин. А тебя: били?
Протасов. Нет… не больно… Они почему-то всё в живот меня, черт их возьми… А доктор? Он… жив?
Мелания. Жив, жив… Он — в гостиной на диване… плачет…
Елена (заметив Антоновну, со страхом). Няня… а Лиза?
Антоновна. Развязала я ее… не могу я это видеть…
Елена. Где она? Где?..
Антоновна (со слезами). Там… Платье все разорвано было… Переодела я ее…
Вагин. Что она делает?
Антоновна. На карточку смотрит, на его…
Елена. Идите к ней, няня… прошу вас, идите!
Антоновна. Пашеньку-то уложить бы… (Идет, оглядываясь.)
Протасов. Ничего, старуха… Просто испугался я…
Мелания. Голубчик вы мой… избили вас!
(Егор, Трошин и Роман — составляют другую группу. Роман несколько более оживлен и подвижен, чем всегда.)
Протасов. Меня? Нисколько! Я за нее испугался… мне показалось, кто-то выстрелил… и потом — палкой по голове… или доской…
Елена (с гордостью). Меня никто не коснулся: Идем в комнаты…
Протасов. Я очень успешно защищался, — жалко, что ты не видала этого! И, знаешь, Лена, напрасно я давеча снял галоши… я бы их галошами!
Вагин (с улыбкой, Елене). Вы видите, он совершенно здоров…
Протасов (горячится). Галошами, по глупым рожам… (Егору.) Вы, милостивый государь…
Мелания. Ну, что с ним говорить? Идите, лечь вам надо…
Протасов. Позвольте…
Елена. Подожди… Егор, я попала в вас?
Егор (глухо). Нет… не попало… По голове меня кто-то…
Роман (с гордостью). Это я!
(Елена с напряжением на лице смотрит на Егора и на всех.)
Вагин. Если б ты видел, как действовала вот эта мрачная машина… ужас!
Трошин. Милостивые государи! Я тоже… контужен в голову…
Роман (счастливо). И тебя я ударил…
Трошин. Господа… прошу запомнить это…
Елена (пристально всматриваясь в лица Егора). Вам дать воды, Егор?..
Егор. Водки бы…
Протасов (Егору). Вы… ужасно глупы, сударь мой…
Елена. Оставь, Павел…
Протасов. Я никаких лекарств не делаю, черт вас возьми!
Вагин. Ну, перестань же…
Протасов (со слезами, в голосе). Нет, подожди! Я хочу знать, за что он на меня бросился? Что я вам сделал, Егор? Что?
Егор (глухо). Ничего… не знаю я…
Мелания. Вот на суде узнаешь… мой друг… там тебе расскажут!
Протасов (с досадой). Ах, не надо! Какой суд? Я так высоко ценил вас, Егор… вы — прекрасно работаете… да! Но ведь я хорошо платил вам? За что же вы…
Егор (встает, глухо и со злобой). Не тронь меня, барин…
Елена (твердо и настойчиво). Оставь его в покое, Павел… прошу тебя!
Вагин (Егору). Вы ушли бы…
Егор (грубо). Знаю… Уйду… (Уходит нетвердыми шагами. Роман и Трошин уже перешли к изгороди сада, сидят там на земле и пьют водку, принесенную Романом. Егор молча подходит к ним, садится и протягивает Роману руку.)
Мелания. Смотрите, какой… зверь!
Елена. Не трогайте его… Идем, Павел…
Протасов (волнуясь). Нет, он возмутил меня… В нем есть что-то… отталкивающее… Люди должны быть светлыми и яркими… как солнце…
(На террасу выходит Лиза. На ней надето белое платье. Она красиво и странно причесана. Идет медленно, какой-то торжественной поступью; на ее лице застыла неясная, загадочная улыбка. Сзади ее Антоновна.)
Лиза. Прощайте! Нет, не говорите ничего… Я решила… я ухожу!.. Нет, нет, не надо возражений… Я ухожу далеко и надолго… навсегда. Вы знаете? Вот:
(Она останавливается и негромко, с улыбкой читает написанное на обороте фотографической карточки Чепурного.)
Милый мой идет среди пустыни
В знойном море красного песка…
Знаю я, в дали туманно-синей
Ждет его пустыня и тоска…
Солнце, точно чье-то злое око,
Молча смотрит с неба жгучим взглядом…
Я приду и встану с милым рядом —
Трудно ему там и одиноко!..
(Напевает какой-то странный, унылый мотив. Тихо.)
Мой милый — строен и высок,
А я — красива и легка,
И оба мы, как два цветка,
На красный брошены песок…
(Молчит. Вздохнув, читает снова.)
И вдвоем, объяты жгучим зноем,
Мы пойдем далеко по песку,
И в пустыне мертвой мы зароем
Он — свои мечты… а я — тоску…
(Задумчиво смотрит на всех. Улыбается.) Вот и всё. Это я — для Бориса… Вы его знаете, Бориса?.. Нет? (Идет в сад.) Мне очень жаль вас… мне очень жалко…
(Антоновна, недружелюбно взглянув на Елену, идет за ней.)
Елена (тоскливо и тихо). Павел… Павел… ты понимаешь?
Протасов (удивлен). Как это хорошо, Лена! Дмитрий, ты понял? Как это хорошо!
Вагин (жестко). А ты понял, что она сошла с ума?..
Протасов (не верит). Разве, Лена?
Елена (негромко). Идем… идем за ней…
(Все трое идут в сад. У изгороди сидит Егор и с угрюмой ненавистью в глазах следит за ними. Трошин что-то невнятно бормочет, щупая голову и плечо дрожащими руками.)
Роман. Ничего… Меня не так били… а я — вот он!.. Стало быть, молчи… Жив, и — ладно…
Вагин (задумчиво). Один… среди пустыни… В знойном море красного песка…
Занавес
Отзывы о сказке / рассказе: