Картина вторая
Квартира Турбиных. Рассвет. Электричества нет. Горит свеча на ломберном столе.
Лариосик. Елена Васильевна, дорогая! Располагайте мной, как вам угодно! Хотите, я оденусь и отправлюсь их искать?
Елена. Ах, нет, нет! Что вы, Лариосик! Вас убьют на улице. Будем ждать. Боже мой, еще зарево. Какой ужасный рассвет! Что там делается? Я только хотела бы одно знать: где они?
Лариосик. Боже мой, как ужасна гражданская война!
Елена. Знаете что: я женщина, меня не тронут. Я пойду посмотрю, что делается на улице.
Лариосик. Елена Васильевна, я вас не пущу! Да я… я вас просто не пущу!.. Что мне скажет Алексей Васильевич! Он велел ни в коем случае не выпускать вас на улицу, и я ему дал слово.
Елена. Я близко…
Лариосик. Елена Васильевна!
Елена. Хотя бы узнать, в чем дело…
Лариосик. Я сам пойду…
Елена. Оставьте это… Будем ждать…
Лариосик. Ваш супруг очень хорошо сделал, что отбыл. Это очень мудрый поступок. Он переживет теперь в Берлине эту ужасную кутерьму и вернется.
Елена. Мой супруг? Мой супруг?.. Имени моего супруга больше в доме не упоминайте. Слышите?
Лариосик. Хорошо, Елена Васильевна… Всегда я найду что сказать вовремя… Может быть, вы чаю хотите? Я бы поставил самоварчик…
Елена. Нет, не надо…
Стук.
Лариосик. Постойте, постойте, не открывайте, надо спросить, кто там. Кто там?
Шервинский. Это я! Я… Шервинский…
Елена. Слава Богу! (Открывает.) Что это значит? Катастрофа?
Шервинский. Петлюра город взял.
Лариосик. Взял? Боже, какой ужас!
Елена. Где они? В бою?
Шервинский. Не волнуйтесь, Елена Васильевна! Я предупредил Алексея Васильевича несколько часов тому назад. Все обстоит совершенно благополучно.
Елена. Как же все благополучно? А гетман? Войска?
Шервинский. Гетман сегодня ночью бежал.
Елена. Бежал? Бросил армию?
Шервинский. Точно так. И князь Белоруков. (Снимает пальто.)
Елена. Подлецы!
Шервинский. Неописуемые прохвосты!
Лариосик. А почему свет не горит?
Шервинский. Обстреляли станцию.
Лариосик. Ай-ай-ай…
Шервинский. Елена Васильевна, можно у вас спрятаться? Сейчас офицеров будут искать.
Елена. Ну конечно!
Шервинский. Елена Васильевна, если бы вы знали, как я счастлив, что вы живы и здоровы.
Стук в дверь.
Ларион, спросите, кто там…
Лариосик. Кто там?
Голос Мышлаевского. Свои, свои…
Лариосик открывает дверь. Входят Мышлаевский и Студзинский.
Елена. Слава тебе Господи! А где же Алеша и Николай?
Мышлаевский. Спокойно, спокойно, Лена. Сейчас придут. Не бойся ничего, улицы еще свободны. Их обоих застава проводит. А, этот уж тут? Ну, стало быть, ты все знаешь…
Елена. Спасибо, все. Ну, немцы! Ну, немцы!
Студзинский. Ничего… ничего… когда-нибудь вспомним мы все… Ничего!
Мышлаевский. Здравствуй, Ларион!
Лариосик. Вот, Витенька, какие ужасные происшествия!
Мышлаевский. Да, происшествия первого сорта.
Елена. На кого вы похожи! Идите грейтесь, я вам сейчас самовар поставлю.
Шервинский (от камина). Помочь вам, Лена?
Елена. Не надо. Я сама. (Убегает.)
Мышлаевский. Здоровеньки булы, пане личный адъютант. Чему ж це вы без аксельбантов?.. «Поезжайте, господа офицеры, на Украину и формируйте ваши части»… И прослезился. За ноги вашу мамашу!
Шервинский. Что означает этот балаганный тон?
Мышлаевский. Балаган получился, оттого и тон балаганный. Ты ж сулил и государя императора и за здоровье светлости пил. Кстати, где эта светлость теперь, в настоящее время?
Шервинский. Зачем тебе?
Мышлаевский. А вот зачем: если бы мне попалась сейчас эта самая светлость, взял бы я ее за ноги и хлопал бы головой о мостовую до тех пор, пока не почувствовал бы полного удовлетворения. А вашу штабную ораву в уборной следует утопить!
Шервинский. Господин Мышлаевский, прошу не забываться!
Мышлаевский. Мерзавцы!
Шервинский. Что-о?
Лариосик. Зачем же ссориться?
Студзинский. Сию же минуту, как старший, прошу прекратить этот разговор! Совершенно нелепо и ни к чему не ведет! Чего ты, в самом деле, пристал к человеку? Поручик, успокойтесь.
Шервинский. Поведение капитана Мышлаевского в последнее время нестерпимо… И главное — хамство! Я, что ль, виноват в катастрофе? Напротив, я всех вас предупредил. Если бы не я, еще вопрос, сидел бы он сейчас здесь живой или нет!
Студзинский. Совершенно верно, поручик. И мы вам очень признательны.
Елена (входит). Что такое? В чем дело?
Студзинский. Елена Васильевна, вы не волнуйтесь, все будет в полном порядке. Я вам ручаюсь. Идите к себе.
Елена уходит.
Виктор, извинись, ты не имеешь никакого права.
Мышлаевский. Ну, ладно, брось, Леонид! Я погорячился. Ведь такая обида!
Шервинский. Довольно странно.
Студзинский. Бросьте, совсем не до этого. (Садится к огню.)
Пауза.
Мышлаевский. Где Алеша с Николкой, в самом деле?
Студзинский. Я сам беспокоюсь… Пять минут жду, а после этого пойду навстречу…
Пауза.
Мышлаевский. Что ж, он, значит, при тебе ходу дал?
Шервинский. При мне: я был до последней минуты.
Мышлаевский. Замечательное зрелище! Дорого бы дал, чтобы присутствовать при этом! Что же ты не пришиб его, как собаку?
Шервинский. Ты бы пошел и сам его пришиб!
Мышлаевский. Пришиб бы, будь спокоен. Что ж, он тебе сказал что-нибудь на прощанье?
Шервинский. Что ж, сказал! Обнял, поблагодарил за верную службу…
Мышлаевский. И прослезился?
Шервинский. Да, прослезился…
Лариосик. Прослезился? Скажите пожалуйста!..
Мышлаевский. Может быть, подарил что-нибудь на прощанье? Например, золотой портсигар с монограммой.
Шервинский. Да, подарил портсигар.
Мышлаевский. Вишь, черт!.. Ты меня извини, Леонид, боюсь, что ты опять рассердишься. Человек ты, в сущности, неплохой, но есть у тебя странности…
Шервинский. Что ты хочешь этим сказать?
Мышлаевский. Да как бы выразиться… Тебе бы писателем быть… Фантазия у тебя богатая… Прослезился… Ну а если бы я сказал: покажи портсигар!
Шервинский молча показывает портсигар.
Убил! Действительно монограмма!
Шервинский. Что нужно сказать, капитан Мышлаевский?
Мышлаевский. Сию минуту. При вас, господа, прошу у него извинения.
Лариосик. Я в жизни не видал такой красоты! Целый фунт, вероятно, весит.
Шервинский. Восемьдесят четыре золотника.
В окно стук.
Господа!..
Встают.
Мышлаевский. Не люблю фокусов… Почему не через дверь?..
Шервинский. Господа… револьверы… лучше выбросить. (Прячет портсигар за камин.)
Студзинский и Мышлаевский подходят к окну и, осторожно отодвинув штору, выглядывают.
Студзинский. Ах, я себе простить не могу!
Мышлаевский. Что за дьявольщина!
Лариосик. Ах, Боже мой! (Кидается известить Елену.) Елена…
Мышлаевский. Куда ты, черт?.. С ума сошел!.. Да разве можно!.. (Зажимает ему рот.)
Все выбегают. Пауза. Вносят Николку.
Ленку, Ленку надо убрать куда-нибудь… Боже мой! Алеша-то где же?.. Убить меня мало!.. Кладите, кладите… прямо на пол…
Студзинский. Лучше бы на диван. Ищи рану, рану ищи!
Шервинский. Голова разбита!..
Студзинский. Кровь в сапоге… Снимайте сапоги…
Шервинский. Давайте перенесем его… туда… Нельзя же на полу, в самом деле…
Студзинский. Лариосик! Живо несите подушку и одеяло. Кладите на диван.
Переносят Николку на диван.
Режь сапог!.. Режь сапог!.. У Алексея Васильевича бинты в кабинете.
Шервинский убегает.
Спирт захватите! Господи Боже мой, как он подвернулся? Что такое?.. Где Алексей Васильевич?..
Шервинский прибегает с йодом и бинтами. Студзинский бинтует голову Николки.
Лариосик. Он умирает?
Николка (приходя в себя). О!
Мышлаевский. С ума сойти!.. Говори одно только слово: где Алешка?
Студзинский. Где Алексей Васильевич?
Николка. Господа…
Мышлаевский. Что?
Стремительно входит Елена.
Леночка, ты не волнуйся. Упал он и головой ударился. Страшного ничего нет.
Елена. Да его ранили! Что ты говоришь?
Николка. Нет, Леночка, нет…
Елена. А где Алексей? Где Алексей? (Настойчиво.) Ты же с ним был. Отвечай одно слово: где Алексей?
Мышлаевский. Что же теперь делать-то?
Студзинский (Мышлаевскому). Этого не может быть! Не может!..
Елена. Что же ты молчишь?
Николка. Леночка… Сейчас…
Елена. Не лги! Только не лги!
Мышлаевский делает знак Николке — «молчи».
Студзинский. Елена Васильевна…
Шервинский. Лена, что вы…
Елена. Ну, все понятно! Убили Алексея!
Мышлаевский. Что ты, что ты, Лена! С чего ты взяла?
Елена. Ты посмотри на его лицо. Посмотри. Да что мне лицо! Я ведь знала, чувствовала, еще когда он уходил, знала, что так кончится!
Студзинский (Николке). Говорите, что с ним?
Елена. Ларион! Алешу убили…
Шервинский. Дайте воды…
Елена. Ларион! Алешу убили! Вчера вы с ним за столом сидели — помните? А его убили…
Лариосик. Елена Васильевна, миленькая…
Шервинский. Лена, Лена…
Елена. А вы?! Старшие офицеры! Старшие офицеры! Все домой пришли, а командира убили?..
Мышлаевский. Лена, пожалей нас, что ты говоришь?! Мы все исполняли его приказание. Все!
Студзинский. Нет, она совершенно права! Я кругом виноват. Нельзя было его оставить! Я старший офицер, и я свою ошибку поправлю! (Берет револьвер.)
Мышлаевский. Куда? Нет, стой! Нет, стой!
Студзинский. Убери руки!
Мышлаевский. Что ж, я один останусь? Ты ни в чем ровно не виноват! Ни в чем! Я его видел последним, предупреждал и все исполнил. Лена!
Студзинский. Капитан Мышлаевский, сию минуту выпустите меня!
Мышлаевский. Отдай револьвер! Шервинский!
Шервинский. Вы не имеете права! Вы что, еще хуже сделать хотите? Вы не имеете права! (Держит Студзинского.)
Мышлаевский. Лена, прикажи ему! Все из-за твоих слов. Возьми у него револьвер!
Елена. Я от горя сказала. У меня помутилось в голове. Отдайте револьвер!
Студзинский (истерически). Никто не смеет меня упрекать! Никто! Никто! Все приказания полковника Турбина я исполнил!
Елена. Никто!.. Никто!.. Я обезумела.
Мышлаевский. Николка, говори… Лена, будь мужественна. Мы его найдем… Найдем… Говори начистоту…
Николка. Убили командира…
Елена падает в обморок.
Занавес
Отзывы о сказке / рассказе: