Он был самым обыкновенным зайцем. Летом его шкурка, как и полагается, желтела; зимой заяц становился белым, и чёрные полоски на его ушах резко выделялись.
Как-то заяц выступал в приморском городе. Время осеннее, вот-вот должна была перемениться шкурка, но заяц почему-то так и остался жёлтым, летним. Говорят, что с зайцами такое случается, если море рядом. На характере его, пожалуй, это не отразилось.
Заяц по-прежнему был пуглив, боялся всяких новых предметов и, разозлённый чем-нибудь, угрюмо и подолгу выбивал барабанную дробь. В цирке среди зверюшек он и был барабанщиком. Для зайца такая работа была не трудной: барабанить, раздражаясь по пустякам, он привык с детства в лесу. Только здесь, в цирке, барабанить нужно было не со злости, а по знаку дрессировщика. Ну что ж, нужно так нужно, лишь бы за это давали вкусную душистую петрушку. И заяц, увидев её, безразличный к публике, весело барабанил под оркестр.
Так и жил заяц в цирке ничем не примечательным рядовым артистом. Он даже не имел своей отдельной квартиры, а жил вместе с целой семьёй никогда не унывающих, шумливых морских свинок. Друг другу они не мешали: заяц жил, не обращая на соседей внимания, а шустрые свинки, наверное, уважали его, та кого большого, ушастого и умеющего прыгать аж до самого потолка клетки, уважали, будто он был их вожатый. Только иногда морские свинки испуганно замолкали, слушая, как бойко и чётко на спине какого-нибудь их сородича заяц репетирует свой музыкальный номер.
На выступления их возили вместе. Но случалось зайцу со свинками работать перед ребятами, к которым ни поездом не проехать, ни пароходом не доплыть, — тогда все самолётом вылетали. Тут, конечно, неприметные артисты — заяц, лисицы, петухи, куницы — на первом месте оказывались. Ведь слона в небо не подымешь!
И вот однажды летел заяц со своими соседями на самолёте. Трудный рейс был. Недаром свинки замолкли, будто уснули, а зайцу дышать всё тяжелее становилось. Когда самолёт приземлился, сразу стали клетки вынимать и ставить на багажную тележку. Нагрузили полную тележку и отправили клетки к машине. Лишь одна заячья клетка случайно свалилась и затерялась среди каких-то тюков. Зайца от решётки не оторвёшь: никак не надышится крутым морозным воздухом. Даже свинки ожили, засуетились. Сначала мелкие холодные капли стекали с решётки, потом ровным слоем снежок запорошил все углы клетки. У свинок пропало оживление. Они сбились в груду и жалобно пищали. Заяц же растянулся во всю длину и замер, словно неживой.
Вскоре на небе звёзды повысыпали. Заяц по-прежнему не двигался. А морские свинки, как ни устраивали кучу малу, всё не могли согреться. Неожиданно маленькая рыжая свинка прижалась к заячьему боку, а за ней и остальные. И заяц стал подниматься, подниматься и вскоре очутился на ковре из морских свинок. Тогда заяц разлёгся поудобнее, почти во всю ширину клетки. А наутро, когда нашли затерявшуюся клетку, разгребли под решёткой снежок, увидели: лежит заяц и не двигается, а морские свинки, как под наседкой цыплята, спрятались под зайцем и согрелись.
Так спас заяц всем свинкам жизнь. И, хотя на представлении перед зрителем заяц, как всегда, выбивал на барабане польку, всё же теперь он был героем, и было ясно, что даже ничем не примечательный заяц способен на подвиг.
Отзывы о сказке / рассказе: