«Почем же выходит бутылка? — прикинул в уме Годиссар.- Ну-ка! Доставка, акцизная пошлина семи су не составят; выгодная сделка; они дороже платят за любые вина.- Ну, теперь он у меня в руках,- решил Годиссар.- Ты хочешь сплавить мне вино, в котором я нуждаюсь, я тебя не упущу».
— Что же, сударь,- продолжал он,- когда люди спорят, то в конце концов они всегда договорятся. Поговорим начистоту. Вы пользуетесь большим влиянием в вашем округе?
— Еще бы,- сказал сумасшедший.- Я глава Вувре.
— Хорошо, вы вполне уяснили себе идею предприятия с умственными капиталами?
— Отлично.
— Вы измерили всю ширь «Земного шара»?
— Дважды, и притом пешком.
Годиссар не расслышал. Он, как человек уверенный в успехе, был погружен в свои мысли и слушал только самого себя:
— Действительно, принимая во внимание ваше положение, мне кажется, что вам в вашем возрасте нечего застраховывать. Но, сударь, вы же можете помочь мне застраховать тех лиц в округе, которые, то ли по своим личным качествам, то ли вследствие материального положения своих семейств, желали бы обеспечить себя. Таким образом, если вы подпишетесь на «Земной шар» и поддержите меня вашим влиянием в округе, разрешив ссылаться на вас для привлечения капиталов в пожизненную ренту, ибо в провинции питают пристрастие к пожизненной ренте,- то мы договоримся с вами о ваших двух бочках вина. Итак, подписываетесь вы на «Земной шар»?
— Идет.
— Поддержите вы меня среди влиятельных лиц округа?
— Поддержу.
— И…
— И…
— И я… Но вы подпишетесь на «Земной шар»?
— «Земной шар» газета хорошая, пожизненная газета.
— Пожизненная, сударь? Ах, да, вы правы, она полна жизни, силы, сведений, можно сказать, напичкана сведениями, великолепно составлена, четкий шрифт, хорошие краски, прекрасная бумага. Это вам не дрянной товар, не бульварная газетка, от нее не «рябит» в глазах, это не дешевый шелк, который расползается от одного взгляда. Это газета добротная, над ее рассуждениями стоит призадуматься, она очень скрашивает досуг в деревенской глуши.
— Все это мне подходит,- сказал сумасшедший.
— «Земной шар» стоит пустяки, всего двадцать четыре франка.
— А это уже мне не подходит,- возразил Маргаритис.
— Сударь, я уверен, вы имеете внуков.
— Еще бы! — ответил Маргаритис, не расслышав реплики.
— Отлично! «Журнал для детей» — семь франков в год.
— Купите у меня две бочки вина, и я подпишусь на журнал для детей. Это мне подходит, прекрасная мысль. Умственная эксплуатация ребенка, разве не означает она эксплуатацию человека человеком. А?
— Вы все поняли, сударь,- ответил Годиссар.
— Я понял.
— Значит, вы согласны поддержать меня в округе?
— Да, в округе.
— Могу я ссылаться на ваше согласие?
— Можете.
— Итак, сударь, я покупаю у вас ваши две бочки вина за сто франков.
— Э, нет! За сто десять.
— Ну, хорошо, сударь, пусть будет за сто десять, но это для столпов учения, а для меня сто. Я устраиваю вам продажу вина, а ‘вы мне за это даете комиссионные. Идет?
— А вы поставьте им сто двадцать. Большой вины не будет, если от продажи вина вы получите невинную прибыль.
— Прекрасный каламбур, не только складный, но и остроумный.
— Он и острый и умный, сударь.
— Что ни слово — острота, как у Николе.
— Да, уж я таков,- ответил сумасшедший.- Хотите взглянуть на мой виноградник?
— С большим удовольствием,- ответил Годиссар. Ваше вино прямо в голову ударяет.
И прославленный Годиссар вышел с Маргаритисом, который водил его по винограднику от отводка к отводку, от лозы к лозе. А три дамы и г-н Вернье могли тем временем вдоволь натешиться, наблюдая издали, как вояжер и сумасшедший спорили, жестикулировали, останавливались, вновь принимались ходить и оживленно о чем-то рассуждали.
— И зачем это наш старик увел его туда? — недоумевал Вернье.
Наконец Маргаритис и коммивояжер повернули и быстро пошли обратно, словно торопясь закончить какую-то сделку.
— Наш старик, видимо, здорово обработал парижанина,- сказал г-н Вернье.
Действительно, к великой радости Маргаритиса, прославленный Годиссар, усевшись у края ломберного стола, написал заказ на две бочки вина. Прочитав обязательство коммивояжера, г-н Маргаритис уплатил семь франков за подписку на «Журнал для детей».
— Итак, до завтра, сударь,- сказал прославленный Годиссар, играя ключиком от часов,- завтра я буду иметь честь прийти за вами. Вино же вы можете отправить в Париж по указанному адресу, и вам тотчас же будет уплачено за него.
Годиссар был нормандец и потому любил обоюдные обязательства. Он потребовал обязательства с г-на Маргаритиса, а тот, довольный, как всякий сумасшедший, которому удалось осуществить свою навязчивую идею, подписал, предварительно прочитав его, обязательство выдать Годиссару две бочки вина из подвала Маргаритиса. И прославленный Годиссар, приплясывая и напевая «Ко- роль морей, греби сильней!», отправился в харчевню «Золотое солнце», где в ожидании обеда натурально вступил в беседу с хозяином. Митуфле был прост и лукав, как большинство крестьян, но он никогда не смеялся шуткам, ибо был отставным солдатом, привыкшим шутить под грохот пушек и свист пуль.
— Какие у вас здесь живут дельные люди,- сказал Годиссар, прислонясь к косяку двери и закуривая сигару от трубки Митуфле.
— А вы кого имеете в виду? — спросил Митуфле.
— Конечно, людей, основательно подкованных в политических и финансовых вопросах.
— У кого же это вы были, если это не нескромный вопрос?- простодушно спросил трактирщик, ловко сплевывая сквозь зубы, как это время от времени обычно делают курильщики.
— У тонкой бестии, у некоего Маргаритиса. Митуфле иронически и холодно взглянул на постояльца.
— Правильно, это человек тонкий и очень знающий, такого не всякий поймет.
— Еще бы! Он прекрасно разбирается в самых сложных финансовых вопросах.
— Да,- ответил трактирщик,- я всегда очень сожалел, что он сумасшедший.
— Как сумасшедший?
— Да так, сумасшедший, какими бывают все сумасшедшие, когда они сходят с ума,- ответил Митуфле. Только он не опасен, и жена держит его дома. Так вы с ним поладили? — хладнокровно спросил безжалостный трактирщик.- Забавно.
— Забавно? — воскликнул Годиссар.- Как так «забавно»? Что же это? Выходит, ваш господин Вернье подшутил надо мной?
— Так это он вас туда направил? — спросил Митуфле.
— Он.
— Жена, послушай-ка! — кликнул трактирщик.- И как это только Вернье пришло в голову направить господина Годиссара к Маргаритису!
— О чем же вы говорили с ним, уважаемый? — спросила трактирщица.- Ведь он сумасшедший!
— Он продал мне две бочки вина.
— И вы их купили?
— Купил.
— Так ведь на этом-то он и помешан: он продает вино, которого у него нет.
— Хорошо же! — воскликнул вояжер.- Прежде всего надо отблагодарить господина Вернье.
И, кипя негодованием, Годиссар поспешил к бывшему красильщику, которого застал в столовой потешающимся вместе с соседями над своей проделкой.
— Сударь,- закричал король коммивояжеров, испепеляя его взглядом,- вы шут и невежа, и если вы не хотите, чтобы я почитал вас ниже последнего тюремщика, а для меня эти люди хуже каторжников, то вы дадите мне удовлетворение, ибо вы оскорбили меня, сведя с заведомо сумасшедшим человеком. Слышите ли вы, что я вам говорю, господин красильщик Вернье!
Такова была обвинительная речь Годиссара, которую он подготовил, как трагик подготовляет свой выход на сцену.
— Как! — возразил Вернье, возбужденный присутствием соседей.- Вы воображаете, что мы не вправе подшутить над хлыщом, который приезжает к нам в Вувре, задирает нос и выманивает у нас наши денежки под тем предлогом, что мы якобы великие люди, художники, рифмоплеты, и тем самым он приобщает нас к людям, не имеющим ни гроша за душой, к темным личностям, к тем, у кого ни кола ни двора. А чем мы это заслужили? Мы — почтенные отцы семейств. Является какой-то проходимец и предлагает подписаться на «Земной шар», на газету, первая заповедь которой, видите ли, не наследовать отцу с матерью. Ей-богу же, дядюшка Маргаритис говорит куда разумнее. Впрочем, на что вы, сударь, жалуетесь? Вы ведь прекрасно договорились. Присутствующие могут подтвердить, что ни с одним другим жителем нашего округа вы не договорились бы лучше.
— Может быть, все это и прекрасно, но я, сударь, почитаю себя оскорбленным, и вы дадите мне удовлетворение.
— Если уж вам так угодно, сударь, то я тоже готов считать вас оскорбленным, но драться с вами не буду, потому что не вижу во всем этом деле удовлетворительного основания для удовлетворения. Ну и шутник же вы!
Услышав эти слова, Годиссар кинулся на красильщика с намерением дать ему пощечину, но бдительные вуврейцы бросились между ними, и Годиссар только замахнулся и сдернул с красильщика парик, который сел на голову девицы Клары Вернье.
— Если вы не удовлетворены, сударь, то можете найти меня в гостинице «Золотое солнце», где я пробуду до завтрашнего утра, и я готов объяснить вам, что значит удовлетворение за обиду. Я, сударь, дрался в Июле.
— Ну и прекрасно, а теперь вы будете драться в
Вувре, и как бы вам не загоститься здесь на более долгий срок, нежели вы предполагали.
Годиссар удалился, размышляя над последними словами, показавшимися ему дурным предзнаменованием. Впервые в жизни вояжер пообедал без удовольствия.
Ссора Годиссара и г-на Вернье взбудоражила весь городок. В этом благословенном уголке никогда и помина не было о дуэлях.
— Господин Митуфле, завтра я дерусь на дуэли с господином Вернье, у меня здесь нет знакомых, не согласитесь ли вы быть моим секундантом? — спросил Годиссар своего хозяина.
— Охотно,- ответил трактирщик.
Не успел Годиссар пообедать, как в гостиницу «Золотое солнце» пришли г-жа Фонтанье и помощник мэра, отвели к сторонке Митуфле и растолковали ему, как неприятно будет для всего округа, если кто-нибудь погибнет у них насильственной смертью; они обрисовали ему ужасное положение несчастной г-жи Вернье и заклинали Митуфле уладить дело так, чтобы спасти честь их городка.
— Я все улажу,- ответил лукавый трактирщик. Вечером Митуфле принес Годиссару перо, чернила и бумагу.
— Что это вы мне принесли? — спросил Годиссар.
— Да вы же завтра деретесь,- ответил Митуфле,- я полагал, что вы пожелаете оставить какое-либо распоряжение или написать письмо; ведь у каждого из нас есть привязанности. О, не беспокойтесь, от этого не умирают. Ведь вы хорошо владеете оружием? Не хотите ли слегка потренироваться? У меня есть две рапиры.
— Что ж, пожалуй.
Митуфле принес рапиры и две маски.
— Итак, начнем. Хозяин и постоялец стали в позицию.
Митуфле, когда-то обучавший молодых гренадеров владеть шпагой, сделал шестьдесят восемь выпадов, загнав Годиссара и прижав его к стене.
— Черт возьми! Вы здорово деретесь! — воскликнул запыхавшийся Годиссар.
— Господин Вернье дерется еще лучше.
— Черт возьми! В таком случае я буду драться на пистолетах.
— И правильно сделаете. Видите ли, если вы возьмете огромные седельные пистолеты и зарядите их до самого дула, то вы ничем не рискуете: получится отдача, вы промажете и разойдетесь с честью. Хотите, я все это вам устрою? А? Ей-богу же, глупо порядочным людям убивать друг друга из-за ерунды!
— А вы уверены, что мы промажем? По правде говоря, не хотелось бы убивать этого человека,- сказал Годиссар.
— Спите спокойно.
На следующее утро несколько побледневшие противники встретились у моста через реку Сизу. Шутник Вернье чуть не застрелил корову, которая паслась у обочины дороги в десяти шагах от него.
— О, вы выстрелили в воздух! — воскликнул Годиссар.
И противники обнялись.
— Сударь,- сказал вояжер,- ваша шутка была несколько резка, но зато забавна. Мне очень досадно, что я на вас накинулся, но я был вне себя. Я считаю вас человеком порядочным.
— Сударь,- ответил все еще бледный красильщик, мы найдем вам двадцать подписчиков на «Журнал для детей».
— А если так, то почему бы нам не позавтракать вместе? — предложил Годиссар.- Почему бы людям, которые подрались, не договориться?
— Господин Митуфле,- спросил Годиссар, вернувшись в гостиницу,- нет ли у вас здесь судебного пристава?
— А зачем он вам?
— Я хочу послать вызов в суд дорогому господину Маргаритису, уж ему придется доставить мне две бочки вина из своего подвала.
— Но у него их нет,- воскликнул Вернье.
— В таком случае, сударь, это дело можно уладить, если он мне уплатит двадцать франков неустойки. Я не желаю, чтобы болтали, будто в вашем городке облапошили прославленного Годиссара.
Госпожа Маргаритис, напуганная возможностью судебного процесса, который, несомненно, должен был кончиться в пользу истца, поспешила принести двадцать франков милостивому вояжеру, кстати сказать, навсегда избавившемуся от желания заняться одним из самых веселых, но зато и неподатливых на новые веяния округов франции.
Возвращаясь из поездки по югу Франции, прославленный Годиссар занимал переднее место в дилижансе Лафит-Гайяр, где его попутчиком был молодой человек, которого уже с Ангулема он поучал тайнам жизни, вероятно приняв его за птенца.
Когда подъезжали к Вувре, молодой человек воскликнул:
— Какой прелестный городок!
— Да, сударь,- ответил Годиссар,- но жители в этой местности невыносимы. Здесь вам пришлось бы драться на дуэли чуть не каждый день. Глядите, вот там…- он указал на мост через Сизу,- как раз три месяца назад у меня был поединок — я дрался на пистолетах с одним неистовым красильщиком, но… я его одолел!
Отзывы о сказке / рассказе: