Рассказывают также, что повелитель правоверных аль-Мамун сказал Ибрахиму ибн аль-Махди: «Расскажи нам самое удивительное, что ты видел!» «Слушаю и повинуюсь, о повелитель правоверных, — ответил Ибрахим. Знай, что я однажды вывел прогуляться, и нога привели меня в одно место, где я почувствовал залах кушанья. И моя душа тосковала по нему, и я остановился в замешательстве, о повелитель правоверных, и не мог ни уйти, ни войти в это помещение. И я поднял взор и вдруг вижу окно, а за окном рука и запястье, лучше которых я не видел. И мой ум улетел при виде их, и я забыл о запахе кушаний из-за этой кисти и запястья. И я стал придумывать хитрость, чтобы проникнуть в это помещение, и вдруг я увидел поблизости портного. И я подошел к нему и приветствовал его, и он ответил на мое приветствие. И я спросил: «Чей это дом?» И портной отвечал: «Одного купца». — «А как его зовут?» — спросил я. И портной ответил: «Его зовут такой-то, сын такого-то, и он разделяет трапезу только с купцами».
И пока мы разговаривали таким образом, вдруг приблизились к нам два почтенных, приятных на вид человека, которые ехали верхом, и портной сказал мне, что они состоят в самой близкой дружбе с хозяином дома, и сообщил мне их имена. И я тронул своего копя и догнал этих людей и сказал им: «Пусть я буду за вас выкупом! Отец такого то вас заждался!»
И я поехал вместе с ними, и мы достигли ворот, к — а вошел, и те два человека тоже вошли, к, увидав меня с ними, хозяин дома не усомнился, что я их друг, в сказал мне: «Добро пожаловать!» И посадил меня на самое высокое место. А затем принесли столик, и я сказал себе: «Аллах послал мне эти кушанья, но теперь остаются рука и запястье». А затем мы перешла для беседы в другое помещение, и я увидел, что оно полно всяких тонкостей, и хозяин дома стал проявлять ко мне ласку, и обращал ко мне речь, так как думал, что я гость ИЗ гостей, и гости тоже обращались со мной крайне ласково, полагая, что я друг хозяина дома. И все они были со мною ласковы, и мы выпили несколько кубков, и потом вышла к нам невольница, подобная ветви ивы, и была она крайне изящна и прекрасна по облику.
И она взяла лютню и, затянув напев, произнесла такие стихи?
«Не диво ли, что одно жилище объемлет нас,
Но близко ты подойти не хочешь, и говорят
Одни лишь глаза, о тайнах сердца вещая нам,
И душах растерзанных, что в жарком огне горят.
И знаки дает вам взор, подмигивает нам бровь,
И веки усталые, и руки, что шлют привет«.
И она подняла во мне волнение, о повелитель правоверных, и меня охватил восторг при виде ее красоты и нежности и от стихотворения, которое она пропела. И я позавидовал ее прекрасному искусству и сказал: «За тобой еще кое-что осталось, о невольница». И тогда она в гневе кинула лютню и сказала: «Когда это вы приводили глупцов на ваши собрания?»
И я раскаялся в том, что случилось, и увидел, что люди порицают меня, и сказал: «Миновало меня все, на что я надеялся!» И я нашел способ отвести от себя упреки только в том, что потребовал лютню и сказал: «Разъясню, что ода пропустила в песне, которую сыграла». И люди сказали: «Внимание и повиновение!» И принесли мне лютню, а я настроил на ней струны и пропел такие стихи:
«Вот тот, кто влюблен в тебя, и терпит тоску свою
Влюбленный, чьих еле струя по телу его течет,
Рукою одной благого просит в надежде он
О счастье, другая же на сердце его лежит.
О, кто видел гибнущих страстями погубленных,
Которых погибель ждет от глаз и десницы их«.
И невольница вскочила и склонилась к моим ногам, целуя их, и воскликнула: «У тебя следует просить прощения, о господин! Клянусь Аллахом, я не знала, каково твое место, и не слыхивала о таком искусстве!»
И люди стали оказывать мне уважение и почет, придя в величайший восторг, и все принялись просить меня петь. И я спел волнующую песню, и люди сделались пьяными, и их ум пропал, и их унесли в их жилища, и остался хозяин дома и невольница. И он выпил со мною несколько кубков и затем сказал: «О господин, моя жизнь пропала даром, раз я не знал подобного тебе раньше этого времени! Ради Аллаха, о господин, скажи, кто ты, чтобы я узнал моего сотрапезника, которого даровал мне Аллах сегодня ночью». И я стал говорить двусмысленно, не открывая ему своего имени, но он заклинал меня, и тогда я осведомил его, и, узнав мое имя, он вскочил на ноги…«
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Триста сорок седьмая ночь
Когда же настала триста сорок седьмая ночь, Шахразада сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Ибрахим ибн аль-Махди говорил:»И, узнав мое имя, хозяин дома вскочил на ноги и воскликнул: «Я дивился, что такие достоинства могут быть у кого-нибудь, кроме людей, подобных тебе, и время подарило мне милость, за которую я не в состояния отблагодарить. Может быть, это сон, а если нет, то когда же мне надеяться, что посетит меня халиф в моем жилище и разделит со мной трапезу». И я заклинал его сесть, и он сел и принялся меня расспрашивать о том, как я попал к нему, самым тонким образом, и я рассказал ему всю историю с начала до конца и не скрыл из нее ничего. «Что касается кушаний, то здесь я получил желаемое, а что до ладони и кисти, то я не достиг с ними того, чего хотел», сказал я. И хозяин дома воскликнул: «И руку и кисть — ты получишь, если пожелает Аллах великий!» И потом он сказал: «О, такая-то, скажи такой-то, чтобы она спустилась», — и стал звать своих невольниц одну за одной и показывал их мне. Но я не видал моей госпожи, и наконец хозяин дома сказал: «Клянусь Аллахом, о господин, никого не осталось, кроме моей матери и сестры, но, клянусь Аллахом, они непременно будут приведены к тебе и тебе показаны, чтобы ты их увидал». И я удивился его благородству и широте его сердца и воскликнул: «Пусть я буду за тебя выкупом! Начни с сестры». И он отвечал: «С любовью и удовольствием!» И затем спустилась его сестра, и он показал мне ее руку, и вдруг я вижу — это она обладательница той кисти и запястья, которые я видел!
«Пусть я буду за тебя выкупом, — это та девушка, чью кисть и запястье я видел», — сказал я. И тогда хозяин дома велел слугам в тот же час и минуту привести свидетелей. И свидетелей привели, а потом он принес два кошелька с золотом и сказала свидетелям: «Вот наш владыка Сиди Ибрахим ибн аль-Махди, дядя повелителя правоверных, сватает мою сестру, такую-то, и я беру вас в свидетели, что выдаю ее за него замуж».
И он дал ей в приданое кошелек с золотом и сказал мне: «Я выдал за тебя мою сестру такую-то за названное приданое». И я ответил: «Принимаю это и согласен». И он отдал один из кошельков своей сестре, а другой свидетелям. «О владыка, — сказал он мне потом, — я хочу приготовить тебе одну из комнат, чтобы ты спал там со своей женой». И я смутился, увидав его благородство, и постыдился уединиться с нею в его доме и сказал: «Снаряди ее и отправь в мое жилище». И, клянусь тобою, о повелитель правоверных, он доставил ко мае столь обширное приданое, что для него были тесны наши комнаты, И потом она родила от меня этого мальчика, что стоит перед тобой«.
И аль-Мамун удивился великодушию этого человека и воскликнул: «Его милость от Аллаха! Я никогда не слыхал о подобных ему!» И он велел Ибрахиму ибн аль-Махди призвать этого человека, чтобы посмотреть на него. И Ибрахим привел его к аль-Мамуну, и тот расспросил его, и ему понравилось его остроумие я образованность. И он сделал его одним из своих приближенных, и Аллах — тот, кто делает и одаряет.
Отзывы о сказке / рассказе: