Роберт Льюис Стивенсон — Клуб самоубийц

Тем не менее он старательно прочитал надпись на воротах дома, прежде чем уехать.

На другое утро, как только принц проснулся, полковник Джеральдин подал ему газету с отмеченной статьей следующего содержания:

«Грустное происшествие. — Сегодня в два часа ночи мистер Бартоломью Мальтус, проживавший в доме No 16 на Чепстоуской площади, в Вестбурн-Грове, возвращаясь из гостей, упал через перила Трафальгарского сквера, причем проломил себе череп и сломал одну руку и одну ногу. Смерть была моментальная. Мистер Мальтус шел с одним знакомым и в момент несчастья нанимал себе кэб. Мистер Мальтус страдал параличом, так что в его падении нет ничего удивительного. Несчастный джентльмен был хорошо известен в самом лучшем обществе. Его смерть очень многих глубоко огорчит».

— Если чьей душе следовало бы сейчас же после смерти попасть прямо в ад, то именно душе этого паралитика,— заметил Джеральдин.— Я уверен, что он как раз туда и угодил.

Принц закрыл лицо обеими руками и молчал.

— Я почти рад, что он умер,— продолжал полковник,— туда ему и дорога. Но за молодого человека с кремовыми пирожками у меня, по правде сказать, сердце обливается кровью.

— Джеральдин,— сказал принц, открывая лицо,— этот несчастный юноша еще вчера был невинен, как и мы с вами, а сегодня утром на его душе уже лежит кровавый грех. Когда же я вспоминаю об этом председателе, у меня, я не знаю, что делается в груди. Я положительно недоумеваю, как мне поступить; но сделать что-нибудь я должен, и этот негодяй от моих рук не уйдет — вот как Бог свят! Какое для нас испытание, какой нам урок эта вчерашняя игра в карты!

— И пусть он больше никогда не повторяется,— сказал полковник.— Довольно одного раза.

Принц так долго не отзывался, что Джеральдин даже встревожился.

— Вам больше и думать нечего туда ходить,— продолжал он.— Вы уже и так слишком много выстрадали, слишком много видели ужасов. Повторять подобный риск совершенно несовместимо с теми обязанностями, которые налагает на вас ваш сан.

— Это вы правильно говорите, и я сам не особенно доволен своим решением,— отвечал принц Флоризель.— Увы! Каким вы саном человека не облеките, он все-таки останется человеком. Никогда у меня не было такого острого ощущения своей слабости, как теперь. Но что же мне делать? Это сильнее меня. Разве я могу не принять участия в судьбе того молодого человека, который ужинал с нами всего лишь несколько часов тому назад? Разве я могу предоставить председателю клуба спокойно продолжать свое бесчестное дело? Разве я могу начать такое увлекательное приключение и не довести его до конца? Нет, Джеральдин, вы требуете от принца больше того, что он может сделать. Сегодня ночью, мы еще раз займем свои места за столом в клубе самоубийц.

Полковник Джеральдин упал на колени.

— Ваше высочество, угодно вам взять мою жизнь? — воскликнул он.— Берите ее: она ваша — беззаветно. Но только не делайте этого! Ради Бога, не делайте! Умоляю вас, воздержитесь от такого ужасного риска!

— Полковник Джеральдин,— возразил принц с некоторой надменностью,— ваша жизнь мне ни на что не нужна. Мне нужно только ваше повиновение. Если же вы повинуетесь с такой заметной неохотой, то я больше не буду к вам обращаться. Вот и все. Прибавлю только одно слово: в этом деле вы были уже в достаточной степени несносны.

Шталмейстер сейчас же встал с колен.

— Ваше высочество, не соблаговолите ли вы уволить меня в отпуск на сегодняшний день до вечера? Как честный человек, я не решусь отправиться вторично в этот опасный дом, не приведя сначала в порядок всех своих дел. И обещаю вашему высочеству, что ваш вернейший и преданнейший слуга не будет вам больше никогда противоречить.

— Мне всегда очень неприятно, Джеральдин, напоминать вам о моем сане,— отвечал принц.— Располагайте сегодняшним днем, как хотите, но к одиннадцати часам вечера будьте здесь в том же костюме, как вчера.

В этот вечер в клубе оказалось далеко не так много народа. В курильне сидело не больше полдюжины человек, когда туда вошли полковник и принц. Его высочество отвел председателя в сторону и горячо поздравил его с кончиной мистера Мальтуса.

— Я люблю все талантливое,— сказал он,— а в вас я нахожу большой талант. Ваше дело в высшей степени щекотливое, но вы, я вижу, справляетесь с ним и успешно, и в глубокой тайне.

Сказано это было его высочеством с величавой снисходительностью, которая произвела на председателя большое впечатление. Он был очень польщен и поблагодарил за комплимент почти подобострастно.

— Бедный Мальтус! — прибавил он.— Я с трудом могу себе представить наш клуб без него. Большинство членов — мальчики, сэр, и притом поэтичные мальчики, так что они не по мне. Мальтус был тоже поэтичный человек, но его жанр был для меня понятен.

— Я легко могу себе представить, что между вами и мистером Мальтусом была большая симпатия,— отвечал принц.— Он меня просто поразил своими оригинальными наклонностями.

Молодой человек с кремовыми пирожками был тут же в комнате, но весь какой-то пришибленный и молчаливый. Товарищи тщетно пытались вовлечь его в беседу.

— Как я горько раскаиваюсь, что вошел в этот проклятый дом! — воскликнул он.— Отойдите от меня, у вас руки чистые! Если бы вы только могли слышать, как кричал старик, когда падал, и как хрястнули его кости о мостовую! Пожелайте мне, если только у вас может найтись чувство жалости к такому падшему созданию, как я,— пожелайте мне туза пик нынешней же ночью!

Когда настал поздний вечер, явилось еще несколько человек, но все-таки больше чертовой дюжины членов в этот раз в клубе не набралось к тому времени, как стали садиться за игорный стол. Принц опять почувствовал известное наслаждение в переживаемой тревоге, но очень удивился, когда обратил внимание, что Джеральдин держит себя с гораздо большим самообладанием, чем в предыдущую ночь.

— Внимание, господа! — сказал председатель и начал сдавать карты.

Три раза обошли карты вокруг стола, и ни одна из страшных карт не выпала из колоды. Когда он начал сдавать в четвертый раз, общее возбуждение дошло до крайности. Карт осталось ровно столько, чтобы разошлась после полного круга вся колода без остатка. Принц сидел вторым слева от сдающего и, следовательно, по практиковавшемуся в клубе обратному способу сдачи, должен был получить предпоследнюю карту. Третий игрок вскрыл черного туза — трефового. Следующий получил бубновку, следующий за ним червонку и так далее. Но пиковый туз все не выходил. Наконец вскрыл свою карту Джеральдин, сидевший слева от принца. Оказался туз, но червонный.

Когда принц Флоризель увидел свою судьбу прямо перед собой на столе, у него остановилось сердце. Он был храбрый человек, но все-таки его лицо покрылось потом. Оказывалось ровно пятьдесят шансов из ста за то, что он будет осужден на смерть. Он перевернул карту. Открылся туз пик.

В голове у принца сильно зашумело, стол поплыл у него перед глазами. Он услышал, что его сосед справа судорожно захохотал, не то от радости, не то от разочарования. Он видел, что компания стала быстро расходиться, но в его мозгу роились другие мысли. Он сознавал теперь, как глупо и как преступно было его поведение. Человек в полном здравии, в расцвете лет и силы, наследник престола — и вдруг проиграл в карты будущность и свою и целой страны, честной, доброй, лояльной!

— Господи, прости Ты меня! — вскричал он.

Тут с него соскочило затмение чувств, и он разом вернул себе самообладание.

К его удивлению, Джеральдин куда-то исчез. В карточной комнате принц был не один. Будущий его убийца был тут же и шептался о чем-то с председателем. Кроме них, был еще молодой человек с кремовым пирожным. Он подобрался тихонько к принцу и шепнул ему на ухо.

— Будь у меня сейчас миллион, я бы с радостью отдал его за ваш выигрыш.

Его высочество не успел ответить, потому что молодой человек сейчас же отошел от него, но он собирался сказать в ответ, что он со своей стороны охотно уступил бы свой выигрыш за несравненно более умеренную сумму.

Разговор шепотом окончился. Держатель трефового туза ушел, переглянувшись с председателем, а председатель подошел к несчастному принцу и подал ему руку.

— Я очень рад, что встретился с вами, сэр,— сказал он,— и еще больше рад, что мне удалось оказать вам эту небольшую услугу. Во всяком случае, вам не приходится жаловаться на медленность. Во второй же вечер — это такая редкая удача!

Принц хотел что-то ответить, но у него пересохло во рту, и язык не слушался.

— Вам, кажется, не совсем хорошо? — спросил, с видом беспокойства председатель.— Это бывает почти со всеми. Не выпьете ли вы водки?

Принц сделал утвердительный знак, и председатель сейчас же налил в бокал водки.

— Мальти, бедненький старичок! — вскричал председатель.— Он выпил вчера больше пинты, но это ему не особенно, кажется, помогло.

— На меня это лекарство сильно действует,— сказал принц.— Как видите, я стал опять самим собою. Скажите же, какие будут от вас указания?

— Вы пойдете вдоль Стрэнда по направлению к Сити, придерживаясь левого тротуара, пока не встретите того джентльмена, который только что отсюда ушел. Он вам сообщит дальнейшие инструкции. Будьте любезны ему повиноваться, так как он является уполномоченным и полновластным представителем клуба на сегодняшнюю ночь. Засим,— сказал председатель,— позвольте пожелать вам приятной прогулки.

Принц нашел, что это пожелание не особенно уместно, и расстался с председателем. Он прошел через курильню, где были в сборе почти все игроки. Они пили шампанское, часть которого он же заказал и уже оплатил. К своему удивлению, он почувствовал, что все они ему вдруг сделались страшно противны, и что он готов их проклясть в душе. В кабинете он надел шляпу и верхнее пальто и разыскал в углу свой зонтик. Эти простые, обыденные действия и мысль о том, что он их совершает в последний раз, заставили его вдруг громко рассмеяться, и этот собственный смех прозвучал как-то неприятно в его ушах. Ему не хотелось уходить из кабинета, и он вместо двери направился к окну. Отражение ламп и темнота в окне заставили его опомниться.

— Ну, иди же, иди! Будь мужчиной! — сказал он себе мысленно.— Разом оторвись и все тут.

На углу Бокс-Корта на принца Флоризеля внезапно напали какие-то три человека, схватили его и без церемонии втолкнули в карету, которая быстро понеслась прочь.

В карете уже кто-то сидел.

— Ваше высочество, простите меня за мое усердие! — проговорил знакомый голос.

Принц со страстным чувством облегчения крепко обнял полковника Джеральдина.

— Чем и как я вас за это отблагодарю, я не знаю! — воскликнул он.— И как вам удалось все устроить?

Хотя он и согласился, было, идти навстречу роковой судьбе, но теперь с удовольствием подчинился дружескому насилию и рад был вернуться к жизни и надежде.

— Вы меня вполне достаточно отблагодарите, если вперед не станете подвергать себя таким опасностям,— отвечал полковник.— А на второй ваш вопрос я скажу, что все устроилось очень легко и очень просто. Вчера днем я условился с одним известным сыщиком. Потребовал полного секрета и заплатил деньги вперед. В деле участвовали, главным образом, собственные люди вашего высочества. С наступлением темноты дом в Бокс-Корте был плотно окружен, а недалеко была поставлена вот эта карета — также одна из ваших, ваше высочество — и дожидалась вас здесь около часа.

— А тот несчастный, которому выпало на долю меня убить — с ним как? — спросил принц.

— Его схватили, как только он вышел из клуба,— отвечал полковник,— и теперь он дожидается во дворце вашего приговора. Во дворец же будут доставлены и все его соучастники.

— Джеральдин,— сказал принц,— вы меня спасли вопреки моим распоряжениям и хорошо сделали. Я вам обязан не только жизнью, но и хорошим уроком. Поэтому я окажусь просто недостойным своего сана, если не отблагодарю как следует своего учителя. Выбирайте и назначайте сами себе награду.

Последовала пауза. Карета продолжала мчаться по улицам, а принц и полковник предавались каждый своим думам. Молчание нарушил полковник.

— Ваше высочество,— сказал он,— у вас в настоящее время целый корпус пленных. Среди них есть один, который ни в коем случае не должен остаться безнаказанным. Мы связаны присягой и прибегнуть к закону не можем, да и помимо присяги огласка была бы неудобна. Могу я спросить вас, ваше высочество, как вы намерены поступить?

— Это у меня решено,— отвечал Флоризель.— Председатель клуба должен погибнуть на дуэли. Остается только выбрать ему противника.

— Ваше высочество обещали мне награду,— сказал полковник.— Могу я вас попросить назначить на эту должность моего брата? Это очень почетное поручение, но я смею уверить ваше высочество, что мой брат исполнит его с успехом.

— Вы просите у меня очень немилостивой милости, — сказал принц,— но я ни в чем не могу вам отказать.

Полковник с любовью поцеловал его руку, и как раз в этот момент карета вкатилась под арку роскошной резиденции принца.

Через час после того Флоризель в полной парадной форме при всех богемских орденах принимал у себя членов клуба самоубийц.

— Безумные и злые люди! — сказал он им.— Так как многие из вас попали в это затруднительное положение из-за недостатка средств, то они получат от моих чиновников должности и денежное пособие. Те, у кого на душе есть сознание греха, пусть обратятся к более высокому и более милостивому Властителю, чем я. Я вас всех жалею и гораздо глубже, чем вы можете себе это представить. Завтра вы мне расскажете каждый свою историю, и чем вы будете правдивее, тем больше я буду в состоянии для вас сделать. Что касается вас самих,— прибавил принц, обращаясь к председателю,— то я вам не решусь предложить материального пособия: это значило бы обидеть такую богато одаренную талантами личность, как ваша. Вместо того я предлагаю вам нечто вроде дивертисмента. Вот этот мой офицер,— продолжал принц, кладя свою руку на плечо младшего брата полковника Джеральдина,— желает сделать небольшую поездку на континент, и я прошу вас поехать с ним вместе.— Дальше принц переменил тон и заговорил строго и властно.— Хорошо ли вы стреляете из пистолета? Вам это может понадобиться в дороге. Когда двое едут вместе путешествовать, лучше приготовиться ко всему. Позвольте мне к этому прибавить, что если вы по какому-нибудь случаю потеряете в дороге молодого мистера Джеральдина, то у меня среди моих придворных найдется кем его заменить около вас. Я знаю среди них очень многих, у кого зоркий глаз и верная рука.

Этими словами, сказанными с большой суровостью, принц закончил свое обращение. На следующее же утро члены клуба получили для себя все необходимое от щедрот Флоризеля, а председатель уехал в путешествие под надзором мистера Джеральдина младшего и двух верных и ловких лакеев, прекрасно вымуштрованных при дворе принца. Кроме того, в доме на Бокс-Корте были поселены ловкие и умелые агенты, и все приходившие в клуб самоубийц письма просматривались, а все посетители допрашивались принцем Флоризелем самолично.

Здесь (так говорит мой арабский автор) оканчивается рассказ о молодом человеке с пирожным. Он сделался владельцем комфортабельного дома на Вигмор-Стрите, близ Кэвендишского сквера. Номер дома мы, по весьма понятным причинам, не называем. Желающие проследить дальнейшие приключения принца Флоризеля и председателя клуба самоубийц пусть читают рассказ про доктора и про дорожный сундук.