Сердце девы: Сказка

Некогда в царстве восточном цвела

Юная дева, резва, весела,

Краше всех сверстниц красою лица,

Радость и гордость вельможи-отца.

Только, знать, сердцу не писан закон:

В дочь властелина безродный влюблен:

Дева любовью ответной горит;

«Он — мой избранник», — отцу говорит, —

«Он, не другой —

Суженый мой!»

Крикнул вельможа: «Тому не бывать!

Легче мне в землю тебя закопать!

Нищего зятем назвать не хочу,

В крепкую башню тебя заточу».

Камень, скала он… Что страсти скала?

Юноше дева тем боле мила,

Нежностью пылкой невеста горит:

«Он — мой желанный», — отцу говорит, —

«Он, не другой —

Суженый мой!»

Деспот угрюмей, чем хмурая ночь,

В тесную башню сажает он дочь:

«С милым в разлуке, вдали от людей,

Блажь с нее схлынет. Остынет он к ней.. »

Нет для любви ни стен, ни замка;

Лишь распаляет желанье тоска,

Страстью дева в затворе горит;

«Он — мой любимый, — отцу говорит, —

«Он, не другой —

Суженый мой!»

Дух самовластный осенила тьма;

Сводит гордыня владыку с ума:

Башню, где клад свой ревниво берег,

Мстящей рукою безумец поджег…

Что для любви, что жарче тюрьма?

Ярым пожаром пылает сама!

Узница в душной темнице горит,

Клятвы обета, сгорая, творит:

«Он, не другой —

Суженый мой!»

Грозная башня сгорела дотла;

В пепел истлела, что прежде цвела.

Только — о, чуда безвестного дар! —

Сердца живого не тронул пожар…

Стелется горький с пожарища дым;

Юноша плачет над пеплом седым.

Плакал он долго; застыла печаль;

В путь поманила далекая даль…

«Он, не другой —

Суженый мой!»

Нежная тайна! Под хладной золой

Что содрогнется, — не сердце ль, — порой?

Жаркое сердце в огне спасено;

Только под пеплом сокрыто оно.

Сердца живого из дремлющих сил, —

Словно из корня, что ключ оросил

Слез изобильных, — в таинственный срок

Вырос прекрасный и легкий цветок:

Огненный мак;

Глубь его — мрак…

По чужедальним блуждает краям

Юноша, цели не ведая сам,

Вкруг озираясь, — любимая где?

Милой не видит нигде и нигде!

В грезах о нежной склоняет главу;

Но безнадежность одна наяву.

Верной любви и смерть не конец;

Чувства не гасит небесный венец.

В оный предел

Вздох долетел…

Стон долетел к ней и тронул ее,

Тень покидает жилище свое,

К милому сходит, тоскуя, во сне,

Благоуханной подобна весне,

Молвит: «Внемли, мой печальник, завет!

Вырос над пеплом моим алоцвет.

Девы сожженной он сердце таит.

Жизнью моею тебя упоит.

В соке огня

Выпей меня!

Неги медвяной, разымчивых чар

Хмель чудотворный, целительный дар

Выжми и выпей пчелой из цветка:

Черная душу покинет тоска,

Так ты спасешься, избудешь печаль.

Смоет земное волшебная даль;

Не увядают ее красоты;

Мир и блаженство изведаешь ты —

В тонкой дали

Лучшей земли!..»

Нежная тайна, ты сердцу мила!

Стала скитальца душа весела.

Соком заветным навек опьянен,

Волен, беспечен и мужествен он.

В смене вседневной воскреснет тоска, —

Радость за нею, как рай, глубока.

Прежнее бремя его не долит,

Прежнее пламя его не палит, —

В тонкой дали

Лучшей земли…