Посидел-посидел Иван, пошел дальше. Шел, шел, видит — огонек светится. Подходит ближе — стоит избушка на курьих ножках, а вокруг кирпич навален, шифер, пиломатериалы всякие.
— Есть тут кто-нибудь? — крикнул Иван.
Вышла на крыльцо Баба-Яга… Посмотрела на Ивана, спрашивает:
— Кто ты такой? И куда идешь?
— Иван-дурак, иду к Мудрецу за справкой, — ответил Иван. — А где его найти, не знаю.
— Зачем тебе справка-то?
— Тоже не знаю… Послали.
— A-a… — молвила Баба-Яга. — Ну заходи, заходи… Отдохни с дороги Есть небось хочешь?
— Да не отказался бы…
— Заходи.
Зашел Иван в избушку.
Избушка как избушка, ничего такого. Большая печка, стол, две кровати…
— Кто с тобой еще живет? — спросил Иван.
— Дочь. Иван, — заговорила Яга, — а ты как дурак-то — совсем, что ли, дурак?
— Как это? — не понял Иван.
— Ну, полный дурак или это тебя сгоряча так окрестили? Бывает, досада возьмет — крикнешь: у, дурак! Я вон на дочь иной раз как заору: у, дура такая! А какая же она дура? Она у меня вон какая умная. Может, и с тобой такая история; привыкли люди; дурак и дурак, а ты вовсе не дурак, а только… бесхитростный. А?
— Не пойму, ты куда клонишь-то?
— Да я же по глазам вижу: никакой ты не дурак, ты просто бесхитростный. Я как только тебя увидала, сразу подумала: «Ох, и талантливый парень!» У тебя же на лбу написано: «талант». Ты хоть сам-то догадываешься про свои таланты? Или ты полностью поверил, что ты — дурак?
— Ничего я не поверил! — сердито сказал Иван. — Как это я про себя поверю, что я — дурак?
— А я тебе чего говорю? Вот люди, а!.. Ты строительством когда-нибудь занимался?
— Ну, как?.. С отцом, с братьями теремки рубили… А тебе зачем?
— Понимаешь, хочу коттеджик себе построить… Материалы завезли, а строить некому. Не возьмешься?
— Мне же справку надо добывать…
— Да зачем она тебе? — воскликнула Баба-Яга. — Построишь коттеджик… его увидют — ко мне гости всякие приезжают — увидют — сразу: кто делал? Кто делал — Иван делал… Чуешь? Слава пойдет по всему лесу.
— А как же справка? — опять спросил Иван. — Меня же назад без справки-то не пустют.
— Ну и что?
— Как же? Куда же я?
— Истопником будешь при коттеджике… Когда будешь строить, запланируй себе комнатку в подвале… Тепло, тихо, никакой заботушки. Гости наверху заскучали — куда? — пошли к Ивану: истории разные слушать. А ты им ври побольше… Разные случаи рассказывай. Я об тебе заботиться буду. Я буду тебя звать — Иванушка…
— Карга старая, — сказал Иван. — Ишь ты, какой невод завела! Иванушкой она звать будет. А я на тебя буду горб гнуть? А ху-ху не хо-хо, бабуленька?
— А-а, — зловеще протянула Баба-Яга, — теперь я поняла, с кем имею дело; симулянт, проходимец… тип. Мы таких — знаешь, что делаем? — зажариваем. Ну-ка, кто там?! — И Яга трижды хлопнула в ладоши. — Стража! Взять этого дурака, связать — мы его будем немножко жарить.
Стражники, четыре здоровых лба, схватили Ивана, связали и положили на лавку.
— Последний раз спрашиваю, — еще попыталась Баба-Яга, — будешь коттеджик строить?
— Будь ты проклята! — сказал гордо связанный Иван. — Чучело огородное… У тебя в носу волосы растут.
— В печь его! — заорала Яга. И затопала ногами. — Мерзавец! Хам!
— От хамки слышу! — тоже заорал Иван. — Ехидна! У тебя не только в носу, у тебя на языке шерсть растет!.. Дармоедка!
— В огонь! — вовсе зашлась Яга. — В ого-онь!..
Ивана сгребли и стали толкать в печь, в огонь.
— Ох, брил я тебя на завалинке! — запел Иван. — Подарила ты мене чулки-валенки!.. Оп-тирдарпупия! Мне в огне не гореть, карга! Так что я иду смело!
Только Ивана затолкали в печь, на дворе зазвенели бубенцы, заржали кони.
— Дочка едет! — обрадовалась Баба-Яга и выглянула в окно.
— У-у, да с женихом вместе! То-то будет им чем поужинать.
Стражники тоже обрадовались, запрыгали, захлопали в ладоши.
— Змей Горыныч едет, Змей Горыныч едет! — закричали они. — Эх, погуляем-то! Эх, и попьем же!
Вошла в избушку дочка Бабы-Яги, тоже сильно страшная, с усами.
— Фу-фу-фу, — сказала она. — Русским духом пахнет. Кто тут?
— Ужин, — сказала Баба-Яга. И засмеялась хрипло: — Ха-ха-ха!..
— Чего ты? — рассердилась дочка. — Ржет, как эта… Я спрашиваю: кто тут?
— Ивана жарим.
— Да ну? — приятно изумилась дочка. — Ах, какой сюрприз!
— Представляешь, не хочет, чтобы в лесу было красиво, — не хочет строить коттеджик, паразит.
Дочка заглянула в печку… А оттуда вдруг — не то плач, не то хохот.
— Ой, не могу-у!.. — стонал Иван. — Не от огня помру — от смеха!..
— Чего это? — зло спросила дочка Бабы-Яги. И Яга тоже подошла к печке. — Чего он?
— Хохочет?..
— Чего ты, эй?
— Ой, помру от смеха! — орал Иван. — Ой, не выживу я!..
— Вот идиот-то, — сказала дочка. — Чего ты?
— Да усы-то!.. Усы-то… Ой, господи, ну бывает же такое в природе! Да как же ты с мужем-то будешь спать? Ты же замуж выходишь…
— Как все… А чего? — не поняла дочка. Не поняла, но встревожилась.
— Да усы-то!
— Ну и что? Они мне не мешают, наоборот, я лучше чую.
— Да тебе-то не мешают… А мужу-то? Когда замуж-то выйдешь…
— А чего мужу? Куда ты гнешь, дурак? Чего тебе мой будущий муж? — вовсе встревожилась дочка.
— Да как же? Он тебя поцелует в темноте-то, а сам подумает: «Черт те что: солдат не солдат и баба не баба». И разлюбит. Да нешто можно бабе с усами! Ну, эти ведьмы!.. Ни хрена не понимают. Ведь не будет он с тобой жить, с усатой. А то еще возьмет да голову откусит со зла, знаю я этих Горынычей.
Баба-Яга и дочка призадумались.
— Ну-ка, вылазь, — велела дочь.
Иван-дурак скоро вылез, отряхнулся.
— Хорошо погрелся…
— А чего ты нам советуешь? — спросила Баба-Яга. — С усами-то.
— Чего, чего… Свести надо усы, если хочете семейную жизнь наладить.
— Да как свести-то, как?
— Я скажу как, а вы меня опять в печь кинете.
— Не кинем, Ванюшка, — заговорила ласково дочь Бабы-Яги. — Отпустим тебя на все четыре стороны, скажи только, как от усов избавиться.
Тут наш Иван пошел тянуть резину и торговаться, как делают нынешние слесари-сантехники.
— Это не просто, — заговорил он, — это надо состав делать…
— Ну и делай!
— Делай, делай… А когда же я к Мудрецу-то попаду? Мне же к третьим петухам надо назад вернуться…
— Давай так, — заволновалась Баба-Яга, — слушай сюда! Давай так: ты сводишь усы, я даю тебе свою метлу, и ты в один миг будешь у Мудреца.
Иван призадумался.
— Быстрей! — заторопилась усатая дочь. — А то Горыныч войдет.
Тут и Иван заволновался:
— Слушайте, он же войдет и…
— Ну?
— Войдет и с ходу сожрет меня.
— Он может, — сказала дочь. — Чего бы такое придумать?
— Я скажу, что ты мой племянник, — нашлась Баба-Яга. -Понял?
— Давайте, — понял Иван. — Теперь так: мой состав-то не сразу действует…
— Как это? — насторожилась дочь.
— Мы его счас наведем и наложим на лицо маску… Так? Я лечу на метле к Мудрецу, ты пока лежишь с маской…
— А обманет? — заподозрила дочь. — Мам?
— Пусть только попробует, — сказала Баба-Яга, — пусть только надует: навернется с поднебесья — мокрое место останется.
— Ну, елки зеленые-то!.. — опять заволновался Иван; похоже, он и хотел надуть. — Ну что за народ! В чем дело? Хочешь с усами ходить? Ходи с усами, мне-то что! Им дело говорят, понимаешь, — нет, они начинают тут… Вы меня уважаете, нет?
— При чем тут «уважаете»? Ты говори толком…
— Нет, не могу, — продолжал Иван тараторить. — Не могу, честное слово! Сердце лопнет. Ну что за народ! Да живи ты с усами, живи! Сколько влезет, столько и живи. Не женщина, а генерал-майор какой-то. Тьфу! А детишки народятся? Потянется сынок или дочка ручонкой: «Мама, а что это у тебя?» А подрастут? Подрастут, их на улице начнут дразнить: «Твоя мамка с усами, твоя мамка с усами!» Легко будет ребенку? Легко будет слушать такие слова? Ни у кого нету мамки с усами, а у него — с усами. Как он должен отвечать? Да никак он не сможет ответить, он зальется слезами и пойдет домой… к усатой мамке…
— Хватит! — закричала дочь Бабы-Яги. — Наводи свой состав. Что тебе надо?
— Пригоршню куриного помета, пригоршню теплого навоза и пригоршню мягкой глины — мы накладываем на лицо такую маску…
— На все лицо? Как же я дышать-то буду?
— Ну что за народ! — опять горько затараторил Иван. — Ну ничего невозможно…
— Ладно! — рявкнула дочь. — Спросить ничего нельзя.
— Нельзя! — тоже рявкнул Иван. — Когда мастер соображает, нельзя ничего спрашивать! Повторяю: навоз, глина, помет. Маска будет с дыркой — будешь дышать. Все.
— Слышали? — сказала Яга стражникам. — Одна нога здесь, другая в сарае! Арш!
Стражники побежали за навозом, глиной и пометом. А в это самое время в окно просунулись три головы Змея Горыныча… Уставились на Ивана. Все в избушке замерли. Горыныч долго-долго смотрел на Ивана. Потом спросил:
— Кто это?
— Это, Горыныч, племянник мой, Иванушка, — сказала Яга. — Иванушка, поздоровайся с дядей Горынычем.
— Здравствуй, дядя Горыныч! — поздоровался Иван. — Ну, как дела?
Горыныч внимательно смотрел на Ивана. Так долго и внимательно, что Иван занервничал.
— Да ну что, елки зеленые? Что? Ну — племянник, ты же слышал! Пришел к тете Ежке. В гости. Что, гостей будем жрать? Давай, будем гостей жрать! А семью собираемся заводить — всех детишечек пожрем, да? Папа называется!
Головы Горыныча посоветовались между собой.
— По-моему, он хамит, — сказала одна.
Вторая подумала и сказала:
— Дурак, а нервный.
А третья выразилась и вовсе кратко:
— Лангет, — сказала она.
— Я счас такой лангет покажу!.. — взорвался от страха Иван. — Такой лангет устрою, что кое-кому тут не поздоровится. Тетя, где моя волшебная сабля? — Иван вскочил с лавки и забегал по избушке — изображал, что ищет волшебную саблю. — Я счас такое устрою! Головы надоело носить?! — Иван кричал на Горыныча, но не смотрел на него, — жутко было смотреть на эти три спокойные головы. — Такое счас устрою!..
Отзывы о сказке / рассказе: