В предыдущей сказке моей, милые дети, я выдала вам тайну ветра и роз. Теперь я вам расскажу историю камня. Но я обману вас, если скажу, что камни говорят, как цветы. Если бы даже они говорили что-нибудь, когда по ним ударяют, то до нас долетал бы только один звук без слов. Все в природе имеет голос, хотя говорить могут только люди. Цветок, снабженный органами, принимает также участие в жизни вселенной.
Камни не живут, они не что иное, как часть громадного тела — планеты, и это-то громадное тело мы можем считать живым существом. Отдельные же части его скелета не могут быть признаны живыми существами, подобно тому, как нельзя сказать, чтобы суставы наших пальцев или части нашего черепа были целым человеком.
Тот камень, о котором я хочу рассказать вам, был чудесный камень; не воображайте однако, что вы могли бы положить его к себе в карман, каждая из его сторон имела добрых полтора аршина в длину и ширину. Когда-то он был оторван от сердоликовой горы, и сам был сердоликом; то не был один из таких заурядных булыжников кровавого цвета, которыми усеяны наши дороги, он отличался нежно-розовым цветом, был изборожден янтарными жилками и прозрачен как хрусталь. Его великолепная стекловидная масса была выработана действием подземных огней на земную кору, и после того, как он отделился от своей скалы, он спокойно и безмолвно в продолжении нескольких веков, которые я не берусь сосчитать, лежал в траве, сверкая на солнце.
Но вот однажды его заметила фея по прозванию Красавица Вод. Фея Красавица Вод очень любила спокойные прозрачные ручейки, потому что подле них росли ее любимые цветы и травы.
Фея была очень сердита на ручей, так как он перед этим, вздувшись от снега, таявшего в горах, затопил своими мутными и бурными волнами ковер цветов и трав, которыми она еще накануне так любовалась.
Сидя на большом камне и смотря на опустошения, произведенные потоками, она рассуждала так:
— Фея ледяных гор, мой злейший враг, скоро выгонит меня и из этого пространства, как она уже прогнала меня из мест, лежащих выше, которые теперь превратились в груду развалин.
Эти утесы, оторванные лавинами, эти бесплодные горные пустыни, где не распускаются более цветы, где птица не поет своих песен и где бессмысленно царят холод и смерть, грозят каждую минуту раздвинуть свои границы на мои цветущие луга и благоухающие рощи. Я не могу долее сопротивляться: здесь смерть хочет восторжествовать над жизнью, глухая и слепая судьба против меня. Если бы я еще могла знать намерения моего врага, я бы попробовала бороться, но его тайны знают только одни буйные потоки, многоголосый смутный говор которых мне непонятен.
Как только они достигают моих озер и извилистых моих скатов, они умолкают и без шума катятся вниз. Как заставить их рассказать о том, что они знают про те горные области, откуда они бегут и куда мне нет доступа?
Подумав еще немного, фея встала, поглядела вокруг себя и остановила свой взгляд на камне, к которому она прежде относилась с пренебрежением, как к предмету неодушевленному и бесполезному. Но тут ей пришла в голову мысль положить этот камень поперек наклонного русла потока. Она, однако, не взяла на себя труд толкнуть эту каменную глыбу, она просто дунула на нее, глыба тотчас же легла поперек течения ручья и собственною тяжестью так глубоко врезалась в песок, что сдвинуть ее было теперь очень трудно.
Тут фея стала вглядываться, прислушиваться.
Ручей, очевидно недовольный этим препятствием, сначала с силой ударился о него, думая расчистить себе дорогу, затем он устремился в обход и напирал на бока камня до тех пор, пока не прорыл себе с каждой стороны по канавке, после чего устремился в эти канавки, издавая глухой стон.
— Ну, в твоих речах мало еще толку, — подумала фея, — но постой, я тебя так стисну, что добьюсь от тебя ответа. И она при этом дала щелчок сердоликовой глыбе, которая распалась на четыре части.
Так силен палец феи.
Вода, встретив на пути своем вместо одного препятствия целых четыре, споткнулась с разбегу и затем, заметавшись во все стороны суетливыми ручейками, забормотала, как дурочка, такой скороговоркой, что ничего нельзя было понять. Тогда фея снова расколола камень и из четырех кусков сделала восемь, которые поуспокоили поток и заставили говорить более ровно и внятно. После этого фея стала понимать говор ручья, а так как ручьи вообще болтливы по природе, хранить тайн не умеют, то фея скоро узнала, что царица ледников решила овладеть ее жилищем и прогнать ее еще далее.
Тогда Красавица Вод забрала любимые растения в подол своего платья, сотканного из солнечных лучей, и удалилась, позабыв посреди потока бедные обломки большого камня, которые и остались лежать там до тех пор, пока упорные волны не унесут их или не сотрут в порошок.
Камень безропотен и большой философ по своей природе.
От того камня, похождения которого я начала вам рассказывать, уцелел лишь один из тех восьми кусков, на которые расколола его фея.
Этот кусок был величиною почти с вашу голову и почти такой же круглый, потому что вода, размывая остальные осколки, долго обшлифовывала его своими волнами. Не знаю, был ли он счастливее остальных своих товарищей, или вода обходилась с ним бережнее, но только он прибыл в наилучшем виде, гладко отполированным к порогу тростниковой хижины, где жили странные люди.
То были дикари, покрытые звериными шкурами, обросшие длинными волосами и бородою, потому ли, что у них не было ножниц, чтобы остричься, или же потому, что ходить в таком виде им казалось удобнее, в чем они, быть может, были правы.
Но если эти первобытные люди еще не изобрели ножниц, в чем я не совсем уверена, то это не мешало им быть весьма искусными ножовщиками. Тот человек, который жил в упомянутой хижине, был даже известен как хороший оружейник. Он не умел приспосабливать железо к своему делу, но зато грубые камни в его руках превращались в замысловатые инструменты и в грозное оружие для войны.
Из сказанного вы можете догадаться, что эти люди принадлежали к каменному периоду, который сливается в мраке времен с эпохою первых Кельтийских поселений.
Один из сыновей оружейника нашел на земле красивый камень, который является героем моего рассказа, и подумав, что это один из тех ненужных осколков, которые в большом количестве были разбросаны вокруг мастерской его отца, начал с ним играть, катая его в разные стороны. Но отец, пораженный ярким цветом камня и его прозрачностью, отнял его у сына и созвал других своих детей, чтобы полюбоваться находкой. Во всей округе не было такой скалы, от которой бы мог быть оторван подобный камень. Оружейник отдал приказание своим домашним наблюдать за всеми каменьями, которые будут приноситься ручьем, но напрасно они наблюдали и выжидали, вода не принесла им другого такого камня, и этот единственный образец остался в мастерской главы семейства как редкостный, драгоценный экземпляр.
Несколько дней спустя пришел с горы синий человек и спросил у оружейника оружие, которое перед этим было ему заказано. Этот человек от природы имел белый цвет кожи, но лицо и туловище его были выкрашены соком растения, из которого предводители и воины добывали себе краску, известную до сих пор у индейцев под названием боевой краски. А потому он был с головы до ног окрашен в лазурно-голубой цвет, и семейство оружейника смотрело на него с восторгом и уважением.
Оружие, за которым голубой человек пришел к оружейнику, состояло из топора, массивнее и острее которого еще не видывали за все время каменного периода. Грозное это оружие было ему вручено в обмен на две медвежьи шкуры.
Расплатившись, голубой человек хотел уже удалиться, но тут оружейник показал ему свой сердоликовый камень и предложил выделать ему топор или молоток. Голубой человек пришел в восторг от красоты этого камня и попросил сделать ему молоток, который мог бы служить в то же время и ножом для сдиранья шкуры с животных, убитых на охоте.
Итак, из этого красивого камня было выделано превосходное оружие. Хотя в то время точильные камни и не были известны, терпение работников превозмогало все трудности, и оружие было отлично отполировано. К наивящему удовольствию голубого человека, один из сыновей оружейника, ребенок крайне талантливый и искусный, начертил с помощью острого осколка на одной из сторон лезвия изображение лани. Другой работник, тоже очень искусный в деле оправки, вставил это лезвие в деревянную рукоятку, расколотую посередине и укрепленную по краям веревками из растительных волокон, мелко переплетенными и отличавшимися большой крепостью. Голубой человек заплатил за это сокровище двенадцать оленьих шкур и с торжеством унес покупку с собой, в свою громадную пещеру; надо вам сказать, что он был старейшина могучего племени, приобрел большие богатства охотою и часто одерживал победы на войне.
Вы, конечно, знаете, что такое пещера? Вам, верно, случалось видеть эти зияющие отверстия среди полей, в настоящее время обработанных, но тогда поросших лесами и покрытых болотами.
Многие из этих пещер затоплены водою, в тех же, которые находятся в более высокой местности, попадаются пепел, кости, осколки глиняной посуды и камней, уложенных в форме очага.
Должно полагать, что первобытные народы любили жить близко к воде, доказательством чего служат те поселения, выстроенные над озерами, которые впоследствии были находимы в таком множестве и о которых вы, вероятно, слышали.
Что же касается меня, то мне сдается, что в разных местностях, подобных нашим, где вода составляет такую редкость, дело происходило так: по соседству с источником рыли по возможности глубокий колодец и в случае надобности искусственно изменяли течение самого ручья и отводили его воды в эти глубокие резервуары, затем на сваях строили просторное жилище, возвышающееся, как островок в воронке. Крыша этого незаметного жилища приходилась наравне с землею, что являлось необходимою мерою предосторожности против набега диких зверей и вторжения неприятельских полчищ.
Голубой человек обитал в одной из этих больших пещер, которая была окружена многими другими менее просторными и глубокими; в этих последних поселилось несколько семейств, которые готовы были повиноваться его воле, с тем чтобы он оказывал им свое покровительство.
Голубой человек обошел все эти жилища, в которые он проникал, пробираясь по деревьям, перекинутым в виде мостов, он погрелся у каждого очага, благосклонно беседуя с хозяевами, и показывал при этом свой чудесный розовый молоток, давая всем понять, что он получен им в подарок от какого-то божества. Не знаю, поверили ли ему в этом действительно или же только делали вид, что верят, но на розовый молоток стали смотреть, как на непобедимый талисман, и когда неприятель сделал набег на владения этого племени, то все устремились в бой с восторженною уверенностью в своих силах. Уверенность порождает храбрость, а храбрость порождает силу.
Неприятель был повержен, красный молоток обагрился кровью побежденных.
Слава нового подвига присовокупилась к славе прежних подвигов голубого человека, и неприятель, пораженный ужасом, прозвал его Красным Молотком; прозвище это осталось за всеми его соплеменниками и потомками.
Молоток принес счастье своему обладателю, которому успех стал постоянно улыбаться как на войне, так и на охоте; он умер в глубокой старости, ни разу не испытав тех несчастных случайностей, которые неразлучны с боевою жизнью. Его похоронили по обычаю того времени под громадным курганом, и вместе с ним положили в могилу и красный молоток, несмотря на то, что родственникам его очень хотелось оставить этот молоток у себя. Волей-неволей они должны были покориться религиозному обычаю, охранявшему уважение к памяти усопших.
Итак, наш камень после кратковременного периода деятельности и славы был ввергнут во мрак небытия. Вскоре племени Красного Молотка представился повод пожалеть о погребенном талисмане, так как враждебные племена, долгое время удерживаемые в страхе мужеством великого вождя, теперь явились многочисленными полчищами, опустошили страну, угнали стада и разорили жилища. Это несчастье заставило одного из потомков Красного Молотка первым нарушить религиозный обычай и разрыть могилу своего предка. Для этого он отправился тайком к кургану и вырыл талисман, который тщательно спрятал у себя в пещере. Но так как он не мог никому признаться в этом святотатственном поступке, ему и нельзя было пользоваться этим превосходным оружием на полях битв и поддерживать посредством его мужество своих соплеменников. Молоток, очутившись в руке, лишенной энергии и мужества, так как новый его обладатель был человек более суеверный, чем храбрый, утратил свою силу, и побежденное племя, рассеянное неприятелем, вынуждено было искать себе новую родину и новые жилища. Завоеванные пещеры были заняты победителями, и прошло много веков, прежде чем знаменитый некогда молоток, спрятанный между двумя камнями, снова увидел свет Божий. Он был уже настолько позабыт, что, когда однажды старуха, гоняясь у себя на кухне за крысой, случайно нашла его, ей потом никто не мог сказать, для какого употребления предназначался этот каменный молоток. В ту пору уже умели лить и выделывать вещи из бронзы, а так как народы этой эпохи не имели истории, то они и не помнили, какую услугу в прошлом оказывал им камень.
Как бы то ни было, молоток понравился старухе, и она, так как с одной стороны у него был нож, стала чистить им овощи для супа. Молоток-нож оказался очень удобным для этого употребления, невзирая на то, что время уничтожило его щегольскую рукоятку, скрепленную волокнами. Лезвие его еще было очень остро, и он сделался любимым ножом старухи. Но когда она умерла, дети вздумали играть им, и он до того иступился в их руках, что сделался ни на что не годен.
Когда настал железный век, это всеми презренное орудие было позабыто на краю иссохшего и наполовину засыпанного колодца. Люди понастроили себе новые жилища уже на поверхности земли и развели вокруг них разные плантации.
Топор и заступ вошли в употребление; люди стали говорить, мыслить и действовать совсем по-другому, чем в прошлом; знаменитый красный молоток снова стал простым камнем и погрузился в непробудный сон среди обступивших его трав.
Прошло еще несколько лет, как вдруг однажды крестьянин, гонявшийся за зайцем, который укрылся в высохшем колодце, порезал себе ногу об острый край красного молотка, так как перед этим он снял обувь, чтобы облегчить себе бег.
Крестьянин поднял молоток, думая понаделать из него кремней для ружья, снес его к себе в хижину и позабыл его в углу. Во время сбора винограда он употреблял его как затычку для своих чанов, а потом забросил его в огород, где кочаны капусты, горделиво разросшиеся на почве, которая долгое время оставалась невозделанной, прикрыли бедный молоток своею тенью и снова доставили ему возможность успокоиться от всех превратностей, которым подвергала его прихоть человека.
Еще сто лет спустя садовник наткнулся на него своим заступом, а так как то место, где некогда был огород крестьянина, теперь было занято парком, прилегавшим к богатому замку, то садовник снес молоток владельцу замка и объявил ему при этом:
— Ваше сиятельство, никак я нашел между грядками спаржи один из тех старинных молотков, до которых вы такой охотник.
Граф похвалил садовника за его антикварное чутье и пришел в восторг от находки. Красный молоток был одним из лучших образцов первобытного искусства, и невзирая на все повреждения времени он еще сохранял явственные следы человеческой работы. Все друзья дома и все любители древностей восторгались им. Было немало споров о том, к какой эпохе он принадлежит. По форме своей он походил на оружие самых первобытных времен, но резьба и полировка его напоминали изделия более позднего периода. Очевидно, он принадлежал к переходной эпохе, быть может, он был занесен в страну какими-нибудь выходцами из чужих краев, во всяком случае, геологи решили, что он не мог быть местного происхождения, так как во всей той местности не было и следов сердоликовых камней.
Геологи в спорах своих упустили из виду одно лишь обстоятельство, а именно, что вода служит проводником для всевозможных пород камней, а археологи так-таки и не приняли в соображение, что история промышленности не может быть подведена под точные, неизменные правила и что фантазия или изобретательность какого-нибудь единичного ремесленника, более даровитого, чем остальные, возьмет свое. Рисунок, начертанный на лезвии, сохранился еще довольно хорошо, и ученые внимательно рассматривали его; очевидно, художник хотел изобразить на нем какое-то животное, но был ли то конь, олень, пещерный медведь или мамонт — этого никто не мог решить.
После того как молоток был исследован и осмотрен со всех сторон, его уложили на бархатную подушку. Он занял почетное место в коллекции графа и сохранялся в ней в течение доброго десятка лет.
Но граф умер бездетным, а графиня пришла к тому мнению, что покойник тратил слишком много денег на свои коллекции и что гораздо благоразумнее было бы употребить эти деньги на покупку кружев и новых экипажей для ее сиятельства.
Она велела распродать весь этот старый хлам, желая поскорее очистить от него комнаты замка. Из всей коллекции она отобрала лишь несколько камней, украшенных резьбою, и несколько золотых медалей, пригодных для ее туалета. Так как сердолик, послуживший материалом для красного молотка, был замечательной красоты, то графиня поручила ювелиру выделать из него застежки для пояса. Но когда осколки красного молотка были приспособлены к этому новому употреблению, работа не понравилась графине, и она подарила застежки своей шестилетней племяннице, которая стала наряжать в них свою куклу.
Однако тяжкое и массивное это украшение скоро надоело девочке, и она вздумала состряпать из него суп, да, милые дети, ни больше ни меньше как суп для куклы. Вам лучше меня известно, что в кукольный суп входят всевозможные снадобья: и цветы, и зерна, и раковины, и белые или красные бобы, — все идет в дело, стоит только прокипятить это месиво в жестяной кастрюльке на воображаемом огне. Случилось так, что у племянницы графини не хватало моркови для ее супа, при этом ей бросился в глаза яркий цвет сердолика, и она истолкла его утюгом в мелкие кусочки, которыми и подкрасила суп; кукла по настоящему должна была бы скушать предложенное ей угощение с большим аппетитом.
Если бы красный молоток был живым существом, то есть если бы он способен был думать, то какие бы только размышления не пришли ему в голову по поводу странной участи. Шутка ли: быть скалою, а затем превратиться в осколок, послужить в этом виде орудием в руках феи и заставить ручей выдать тайные замыслы духа, владычествующего среди горных снегов, слыть позднее талисманом воинственного племени, доставить славу целому народу, быть скипетром в руках голубого человека, отсюда снизойти до смиренной роли кухонного ножа и служить для чистки каких-то овощей в полудиком быту, снова достигнуть своего рода величия в руках любителя древностей, красоваться на бархатной подушке и возбуждать удивление ученых, и в конце-концов превратиться в воображаемую морковь в руках маленькой девочки, не удостаиваясь даже при этом чести возбудить аппетит избалованной куклы!
Впрочем, красный молоток не совсем был уничтожен, от него остался кусок величиною с орех, лакей, выметая комнату, подобрал этот кусок и продал его за полфранка резчику камней, и резчик камней понаделал из этого последнего осколка три кольца, которые продал по одному франку за штуку. Сердоликовое колечко очень красивая вещица, только его легко сломать или потерять. Одно из упомянутых трех колец существует и до сего дня: оно было подарено одной бережливой маленькой девочке, которая носит его, не подозревая, что это — последний осколок знаменитого красного молотка, который сам был лишь обломком от скалы фей. Такова судьба всех неодушевленных предметов на земле, они существуют лишь постольку, поскольку мы придаем им цену, у них нет души, при помощи которой они могли бы возрождаться, они быстро обращаются в прах, но и в этом виде они еще служат на пользу всему живущему. Жизнь все умеет приспосабливать к своим целям, и то, что разрушается действием времени и руки человеческой, воскресает в новых формах и по милости той благодетельной феи, которая ничему не дает пропадать бесследно, которая все восстанавливает и разрушенную работу начинает вновь. Имя этой царицы фей вам хорошо известно, зовут ее — природа.
Отзывы о сказке / рассказе: