ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ
Нил.- «Дрожащая» гора.- Воспоминание о родине.- Рассказ арабов.- Ньям-ньям.- Умные мысли Джо.- «Виктория» лавирует.- Подъемы аэростата.- Мадам Бланшар.
— В каком направлении мы летим? — спросил Кеннеди своего друга, видя, что тот смотрит на компас.
— Мы летим на северо-северо-запад.
— Черт побери, это ведь не север!
— Конечно, нет, Дик. И боюсь, что нам трудновато будет добраться до Гондокоро. Обидно, но не надо забывать, что нам уже удалось соединить воедино труды исследователей, двигавшихся и с востока и с севера. Нет! Жаловаться нам не приходится.
«Виктория» мало-помалу удалялась от Нила.
— Ну, бросим же последний взгляд на эти широты — предел, которого не могли переступить самые отважные путешественники,- проговорил Фергюссон.- Именно здесь обитают те враждебные европейцам племена, о которых упоминали Питрик, Арно, Миани и молодой путешественник Лежан, которому, надо сказать, мы обязаны лучшими трудами о верховьях Нила.
— Значит, Самуэль, наши открытия не противоречат научным гипотезам?- спросил Кеннеди.
— Нисколько. Белая река, Бахр-эль-Абиада, вытекает из озера, громадного, как море; здесь и берет свое начало Белый Нил; поэзия от этого без сомнения проиграет; этой королеве рек охотно приписывали небесное происхождение; древние называли ее Океаном и чуть ли не верили, что она течет прямо с солнца! Но приходится идти на уступки и время от времени принимать то, чему учит нас наука; ученые, быть может, будут не всегда, а поэты всегда найдутся.
— А вон, видны водопады,- сказал Джо.
— Это водопады Македо, находящиеся на третьем градусе широты,- отозвался Фергюссон.- Да, это они. Как жаль, что нам не удалось еще несколько часов пролететь над Нилом,- добавил он.
— Там, впереди нас, виднеется горная вершина,- заметил охотник.
— Это гора Логвек, называемая арабами «Дрожащая» гора, [По преданию, она начинает дрожать, как только на нее ступает нога мусульманина] — пояснил доктор.- Все эти места посетил Дебоно, путешествовавший под именем Латиф Эфенди. Надо сказать, что племена, живущие по берегам Нила, постоянно враждуют между собой и ведут бесконечные кровопролитные войны. Вы представляете себе, какой страшной опасности подвергался Дебоно в такой обстановке?
Тут ветер стал нести «Викторию» на северо-запад. Чтобы избежать вершины горы Логвек, пришлось искать иное воздушное течение.
— Друзья мои,- обратился Фергюссон к своим спутникам,- в сущности только сейчас и начинается наш перелет через Африку. Ведь до сих пор мы чаще всего шли по стопам наших предшественников. Теперь же мы пускаемся в края, совершенно неведомые. Хватит ли у нас на это смелости?
— Конечно! — в один голос крикнули Дик и Джо.
— Ну, тогда в путь-дорогу! И да поможет нам небо! Пронесясь над оврагами, лесами и разбросанными там и сям селениями, наши путешественники в десять часов вечера были у пологих склонов «Дрожащей» горы.
В этот памятный день, 23 апреля, «Виктория», увлекаемая сильнейшим ветром, пролетела за пятнадцать часов расстояние в триста пятнадцать миль.
Но во время последней части этого перелета настроение у аэронавтов было подавленное. В корзине царила полнейшая тишина. Был ли поглощен доктор Фергюссон мыслями о своих открытиях? Задумались ли его спутники о том, что ожидает их в совершенно неведомых краях? Все это было, конечно, а в придачу нахлынули еще воспоминания о родине и далеких друзьях. Один только Джо продолжал смотреть на все философски, считая совершенно естественным, что родина, находясь так далеко, не может быть одновременно и здесь. Но он уважал молчание Самуэля Фергюссона и Дика Кеннеди.
В десять часов вечера «Виктория» стала на якорь против «Дрожащей» горы. Здесь путники плотно поужинали и хорошо выспались, поочередно неся вахту.
Утром они проснулись в лучшем настроении, чем накануне. Погода была хорошая, и дул благоприятный ветер. За завтраком Джо так развеселил своих спутников, что они окончательно пришли в хорошее настроение.
Страна, где они находились, была огромна, на границах ее тянулись горы Лунные и Дарфур. По величине она равнялась чуть ли не всей Европе.
— Мы, должно быть, сейчас летим над местностью, где, по предположениям ученых, находится царство Усога,- сказал доктор.- Географы считают, что в центре Африки существует огромная впадина с необъятным озером. Посмотрим, правы ли они.
— Но откуда могли взяться подобные предположения? — спросил Кеннеди.
— Видишь ли, они основаны на рассказах арабов; это народ словоохотливый, пожалуй даже слишком. Некоторые из путешественников, побывавших в Казехе и у Великих озер, встречали там невольников из Центральной Африки и расспрашивали их об их родине. От сопоставления всех этих рассказов и возникла такая гипотеза. Но надо сказать, что в таких рассказах всегда бывает какая-то доля истины. Мы видели, что предположения об истоках Нила оказались верными,- добавил Фергюссон.
— Да, ничего не может быть вернее,- отозвался охотник.
— И вот на основании таких свидетельств и были сделаны попытки составить карты, конечно, весьма приблизительной точности,- продолжал доктор.- Одна из таких карт в моем распоряжении, и я в пути, по мере надобности, буду ее исправлять.
— А эта страна вся населена? — спросил Джо.
— Конечно, и населена довольно-таки несимпатичными племенами,- ответил доктор.
— Так я и думал!
— Все эти разрозненные племена известны под общим названием «Ньям-ньям»,- рассказывал доктор,- а это не что иное, как звукоподражательное слово, изображающее жевание.
— Отлично!- воскликнул Джо.- «Ньям-ньям».
— Но, знаешь, милый мой Джо, если бы ты лично вызвал это звукоподражание, то, я думаю, не находил бы его таким забавным.
— Что вы хотите сказать, сэр? — вскричал Джо.
— Да то, что эти самые туземцы считаются людоедами.
— И это достоверно?
— Совершенно достоверно. Предполагалось также, что у них есть хвосты, как у четвероногих, но скоро убедились, что хвосты принадлежат шкурам зверей, которые они носят.
— Жаль все-таки, что у них не имеется хвостов: ими так удобно отгонять москитов,- заметил Джо.
— Возможно, что и удобно, но, видишь ли, милый мой, это надо отнести к области басен: это вроде собачьих голов, которые. путешественник Брён-Ролле якобы видел у некоторых племен.
— Собачьи головы! Ну, это тоже удобно: можно лаять и питаться человеческим мясом.
— Ну вот что, к несчастью, достоверно,- продолжал доктор,- так это то, что племена эти чрезвычайно свирепы и очень падки до человеческого мяса, которое всегда жаждут раздобыть.
— Уж, надеюсь, они не польстятся на мою особу! — воскликнул Джо.
— Смотрите-ка, чего захотел! — заметил охотник.
— Да, да, мистер Дик. Если когда-нибудь мне и суждено быть съеденным во время голода, то я хочу, чтобы мною воспользовались вы с моим доктором. Но кормить собой негров… Фу! Никогда! Я умер бы от стыда.
— Хорошо, милый мой Джо,- отозвался на это Кеннеди.- Значит, решено: в случае чего, мы с Самуэлем будем на тебя рассчитывать.
— К вашим услугам, господа.
— А знаешь. Дик, почему Джо сказал нам это? — вставил доктор.- Да чтобы мы его как можно лучше откармливали.
— Что же? Быть может, и так,- согласился Джо.- Ведь человек весьма эгоистичное животное.
После полудня небо заволокло теплым туманом, поднимавшимся от земли. Сквозь него едва можно было различить, что делалось внизу. И вот доктор, боясь наткнуться на какую-нибудь вершину, решил сделать остановку в пять часов. Ночь прошла благополучно, без всяких приключений, но ввиду полнейшей темноты пришлось быть особенно настороже.
На следующее утро подул очень сильный муссон. Ветер врывался снизу во впадины шара и трепал вовсю придаток, через который проходили в шар трубки с газом. Его пришлось укрепить веревками, что очень ловко проделал Джо. При этом он убедился, что шар по-прежнему закрыт совершенно герметически.
— Это обстоятельство вдвойне важно для нас,- заметил Фергюссон.- Прежде всего мы не теряем драгоценного газа, а кроме того, не оставляем вокруг себя легко воспламеняющегося вещество, которое в конце концов загорелось бы и вызвало бы пожар.
— Да, это было бы довольно неприятным приключением,- проговорил Джо.
— А скажи, Самуэль, мы в этом случае стремглав полетели бы на землю? — поинтересовался Дик.
— Стремглав — нет. Газ горел бы спокойно, и мы спускались бы постепенно. Подобный случай произошел с французской воздухоплавательницей, мадам Бланшар. Она, пуская фейерверк, умудрилась поджечь свой шар. Но она не полетела камнем вниз и уцелела бы, если бы ее корзина не стукнулась о какую-то трубу, причем эта злосчастная мадам Бланшар была выброшена на землю.
— Будем надеяться, что ничего подобного с нами не случится,- сказал охотник.- До сих пор наш полет мне не казался опасным, и я не предвижу препятствий, которые помешали бы нам благополучно добраться до цели.
— Я тоже держусь твоего мнения, дорогой Дик,- сказал Фергюссон.- Надо заметить, что до сих пор несчастья с воздухоплавателями всегда происходили или по их неосторожности, или вследствие плохого устройства шаров. И вообще на несколько тысяч сделанных подъемов приходится не более двадцати смертных случаев. Для аэронавтов наибольшую опасность представляют спуски и подъемы. И тут мы Должны быть особенно осторожны и предусмотрительны.
— А теперь надо завтракать,- заявил Джо,- и пока мистер Дик не найдет способа угостить нас добрым куском дичи, придется довольствоваться мясными консервами и кофе.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Небесная бутылка.- Сикомор-пальма.- Мамонтовые деревья.- «Дерево войны».- Проект крылатой колесницы.- Битва двух племен.- Резня.- Вмешательство свыше.
Ветер усиливался и делался порывистым. «Виктория» все время меняла направление. Ее бросали то к северу, то к югу, и она никак не могла встретить постоянное воздушное течение.
— Мы как будто несемся быстро, но в сущности не очень-то подвигаемся вперед,- проговорил Кеннеди, заметив частые колебания магнитной стрелки.
— «Виктория» летит со скоростью по крайней мере полутораста километров в час,- отозвался Фергюссон.- Наклонитесь оба, и вы увидите, с какой быстротой мелькают все предметы под нами. Взгляните-ка! Этот лес будто несется нам навстречу.
— И вот он уже сменился поляной,- заметил охотник.
— А вместо поляны теперь селенье,- объявил через несколько минут Джо.- Ну, до чего же озадаченные и растерянные лица у этих негров!
— Оно и понятно,- ответил доктор.- Ведь когда французские крестьяне впервые увидели воздушный шар, они начали стрелять в него, приняв за какое-то чудище. После этого, согласитесь, что же взять с суданского негра. Ему-то уж совершенно простительно таращить глаза при виде нашей «Виктории».
— Ей-ей, мне очень хочется,- конечно, с вашего, сэр, позволения, сбросить пустую бутылку! — заявил Джо, когда «Виктория» пронеслась над одним селением футах в ста от земли.- Если только эта бутылка целой и невредимой долетит до негров, они, пожалуй, начнут ей поклоняться, а разбейся она-из ее осколков, верно, понаделают себе талисманов.
Говоря это, Джо швырнул вниз бутылку; она тотчас же разлетелась вдребезги, а туземцы с пронзительными криками разбежались по своим хижинам.
— Взгляните-ка вон на то дерево! — немного погодя закричал Кеннеди.- Сверху оно одной породы, а снизу — другой.
— Ну и страна! Подумайте только, здесь деревья растут одно над другим!-закричал Джо.
— На обломанный ствол сикомора нанесло плодородной земли, а в один прекрасный день ветром бросило туда же зерно пальмы, и оно там проросло, как обыкновенно прорастает в грунте.
— Вот славный способ!- воскликнул Джо.- Я его непременно введу у нас в Англии. Это было бы очень недурно для лондонских парков. И уж говорить нечего, как этим можно увеличить количество фруктов в садах! У нас были бы сады в несколько этажей. Особенно такая штука пришлась бы по вкусу мелким землевладельцам.
В этот момент надо было поднять «Викторию», чтобы перелететь через вековой банановый лес вышиной более трехсот футов.
— Что за великолепные деревья!- воскликнул Кеннеди.- Я не могу себе представить что-либо красивее этих величественных лесов. Ты только взгляни, Самуэль!
— Да, дорогой Дик, в самом деле эти бананы удивительно высоки,- отозвался Фергюссон.- Но, надо тебе сказать, в лесах Америки они никого не поразили бы.
— Как? Ты хочешь сказать, что существуют еще более высокие деревья?
— Да, конечно,- так называемые мамонтовые. В Калифорнии, например, нашли кедр вышиною в четыреста пятьдесят футов. Это будет повыше башни на здании парламента и самой высокой египетской пирамиды. Ствол внизу имеет сто двадцать футов в окружности, а судя по концентрическим слоям его древесины, ему не более не менее как целых четыре тысячи лет с лишним.
— Ну, тогда, сэр, здесь нет ничего удивительного,- вмешался в разговор Джо.- Если живешь четыре тысячи лет, так уж, понятно, будешь высокого роста!
Пока доктор рассказывал, а Джо подавал реплики, лес кончился и на смену ему показалось множество хижин, расположенных вокруг площади. Посредине площади одиноко росло дерево. При виде его Джо закричал:
— Ну, если на этом дереве четыре тысячи лет растут подобные цветы, то я его не поздравляю!
И он указал на ствол гигантского сикомора, кругом заваленный человеческими костями. Цветы же, о которых говорил Джо, были недавно отсеченные человеческие головы, висевшие на кинжалах, воткнутых в кору дерева.
— У людоедов такое дерево называется «деревом войны»,- пояснил Фергюссон.- Индейцы сдирают кожу с головы своих жертв, а африканцы — те отсекают им всю голову.
— Это, конечно, вопрос моды,- заметил Джо. Но уже селение с окровавленными головами скрылось из глаз, а вместо него развернулась картина не менее отталкивающая: там и сям валялись брошенные на растерзание гиенам и шакалам полуобглоданные человеческие трупы.
— Это, должно быть, трупы преступников,- сказал доктор.- По крайней мере я знаю, что в Абиссинии преступников кидают на съедение диким зверям.
— Не скажу, чтобы это было более жестоко, чем виселица,- отозвался шотландец.- Только грязнее, вот и все.
— А на юге Африки,- продолжал рассказывать доктор,- преступника запирают в его собственной хижине со всем его скотом, быть может, даже и с семьей, а затем поджигают. Вот это действительно жестокость. Но если виселица менее жестока, то все-таки я согласен с Кеннеди, что и это варварство.
Тут Джо разглядел своими зоркими глазами несколько стай хищных птиц, паривших в воздухе, и указал на них своим спутникам.
— Да это орлы! — закричал Кеннеди, смотря в подзорную трубу.- Чудесные птицы! Они несутся с неменьшей быстротой, чем мы.
— Только бы они не напали на нас,- проговорил Фергюссон.- Эти орлы, поверьте, для нас страшнее диких зверей и диких племен!
— Вот еще! Мы их живо разгоним ружейными выстрелами,- отозвался охотник.
— Я предпочел бы все-таки, дорогой Дик, не прибегать к твоему искусству,- возразил Фергюссон,- ведь тафта, из которой сделан шар, не выдержит и первого удара их клюва. Но, к счастью, мне кажется, наш шар скорее напугает этих страшных птиц, чем привлечет их.
— Ах! Мне пришла мысль! — воскликнул Джо.- Сегодня положительно они приходят ко мне целыми дюжинами. Знаете, если бы нам умудриться запрячь этих самых орлов в нашу корзину, они потащили бы нас по воздуху.
— Этот способ предлагался серьезно,- заметил доктор,- но боюсь, что он мало применим к таким норовистым существам.
— Мы бы их выдрессировали,- развивал свою идею Джо,- вместо удил надели бы на них наглазники, с помощью которых мржно было бы, закрывая то один, то другой глаз, поворачивать их налево и направо, а закрывая им оба глаза, заставлять их останавливаться.
— Уж позволь мне, милый Джо, предпочесть твоей орлиной упряжке попутный ветер — это и вернее и не требует пищи,- ответил доктор.
— Пусть будет по-вашему, сэр, но от своей мысли я всетаки не отказываюсь.
Был полдень. «Виктория» последнее время подвигалась медленнее: земля уже не неслась, а только проходила под нею.
Вдруг раздались крики и свист. Путешественники нагнулись. Взору их предстало зрелище, очень их взволновавшее. Два племени с ожесточением сражались, пуская в воздух тучи стрел. Воины, стремясь уничтожить друг друга, не замечали появления «Виктории». В этой чудовищной свалке участвовало приблизительно человек триста, и большинство из них было окровавлено. Вся эта картина производила самое отвратительное впечатление.
Когда, наконец, «Виктория» была замечена, битва на время прекратилась, но завывания стали еще ужаснее, и в корзину полетело несколько стрел, из которых одна пронеслась так близко, что Джо умудрился схватить ее.
— Давайте-ка поднимемся повыше, где нас не достанут стрелы,- крикнул Фергюссон.- Будем как можно осторожнее! Рисковать нам нельзя.
Битва возобновилась; снова были пущены в ход топоры и копья. Не успевал кто-нибудь свалиться на землю, как его противник уже отсекал ему голову. В этой бойне принимали участие и женщины: они подбирали отрубленные окровавленные головы и складывали их на поле битвы. Между женщинами происходили схватки из-за этих отвратительных трофеев.
— Ужасное зрелище! — с омерзением воскликнул Кеннеди.
— Скверные людишки,- проговорил Джо.- А впрочем, одень их в военную форму, и они были бы не хуже всяких других солдат.
— Меня так и подмывает принять участие в этой битве! — вырвалось у охотника, размахивающего своим карабином.
— Ни в коем случае!-крикнул Фергюссон.- Зачем нам вмешиваться в то, что нас совсем не касается? Ты хочешь разыграть роль провидения, а сам даже не знаешь, кто тут прав, а кто виноват. Скорее, скорее подальше от этого отталкивающего зрелища! Если бы великие полководцы могли взглянуть вот так, сверху, на театр своих действий, они, пожалуй, потеряли бы вкус к проливаемой ими крови и завоеваниям.
Вождь одной из диких орд выделялся своим огромным ростом и геркулесовской силой. В одной его руке было копье, которое он то и дело вонзал в гущу вражеского отряда, в другой — топор, которым он работал не менее беспощадно. Вдруг этот Геркулес отшвырнул далеко от себя копье, бросился к одному раненому, отсек топором ему руку, схватил ее и с наслаждением впился в нее зубами.
— Ах, какой отвратительный зверь! — закричал Кеннеди.- Нет, я более не в силах терпеть!
И вождь с простреленной головой свалился навзничь. Тут воины его словно оцепенели. Эта сверхъестественная смерть вождя страшно напугала их и в то же время воодушевила их противников. В один миг половина сражавшихся убежала с поля битвы.
— Поищем повыше течение, которое поскорее унесло бы нас отсюда,- промолвил доктор.- Это зрелище, признаться, возбудило во мне отвращение.
Но Фергюссону не удалось улететь своевременно. И наши путешественники увидели, как победители набросились на убитых и раненых, как вырывали они друг у друга еще тёплые куски человечьего мяса и с жадностью пожирали их.
— Тьфу! Это омерзительно!- крикнул Джо.
Но вот «Виктория», увеличившись в объеме, стала подниматься. Еще несколько минут до нее долетал вой озверевшей орды, и затем ее унесло на юг, а ужасающая сцена резни и людоедства осталась позади. Шар летел над холмистой местностью, по которой текли к востоку многочисленные речки и ручьи; они без сомнения впадали в те притоки озера Ну и реки Газелей, любопытное описание которых дал Лежан.
С наступлением ночи «Виктория», пролетев в этот день сто пятьдесят миль, бросила якорь у 27° восточной долготы и 4°20′ северной широты.
Отзывы о сказке / рассказе: