Ветерок бродит по садам, шепчется в листве дубов и каштанов, сбивает с веток груши и яблоки. В один из таких летних погожих деньков к пасечнику Егору Ивановичу Белову в деревню Ладинка приехал погостить из Москвы внук Максимка.
Дед сгреб Максимку в охапку, чмокнул в щеку и загудел, точно пчела на пасеке:
— Ого-го, какой вымахал! В прошлые-то разы, помнится, от горшка два вершка был, а нынче, того гляди. Десну переплывешь…
— В сентябре в школу… Мне мамка и букварь, и форму купила. А ты, деда, как?
— Скрипим помаленьку! — Дед спохватился: — Да я ведь тебе гостинец припас…
Егор Иванович поманил внука на чердак. Скрипучая лестница сладко пахла яблоками и грушами.
— Глянь-ка, Максим! — Дед огладил усы, распахнул дверцу и ахнул: — Срам-то какой!
Заветный дубовый сундук с оторванной крышкой пустовал — груши были разбросаны по полу.
Максим поднял грушу, повертел в руках и протянул деду: сердцевина у нее была выедена.
Старик с досадой почесал затылок:
— Вот тебе и сурприз!
— Кто-то здесь без тебя похозяйничал?
— Кто его знает? — Егор Иванович пожал плечами.— Видать, какой-то поганец повадился!
— А Мурка жива?
— Жива-здорова… Куда она, плутовка серая, денется?
— Значит, не мышь?
— Спокон веков в нашем доме ни мышей, ни крыс!
— Тогда кто ж?
— Кто? Кто? — не на шутку осерчал дед.— Больно скорый! Поживем — увидим…
В тот вечер он постелил себе постель у лестницы на чердак, стал караулить вора.
В первую ночь Егор Иванович не сомкнул глаз, но никто не пожаловал. Во вторую — схитрил: подбросил вору для приманки переспелых груш. Ждал, ждал, ворочался, ворочался с боку на бок да, как на грех, захрапел. И приснился деду страшный сон: будто у него какие-то неведомые крылатые звери дом подожгли, а ему, горемыке, пришлось на пасеке ночевать. Проснулся чуть свет, поднялся на чердак, а там груши снова разбросаны и попорчены. На третью ночь дед положил под подушку будильник, чтобы, случаем, не задремать. Зажег фонарь. Перелистал газету, зевнул раз-другой и только окунулся в сладкую дрему, как наверху зашуршало.
Дед поднялся, тряхнул головой: не почудилось ли?
Шуршание повторилось.
Приложил к уху ладонь, начал размышлять: для хомяка слишком высоко, хомяк в эту пору в поле… Белка по ночам в дупле спит… Но тогда кто?!
И тут воришка пискнул тоненьким голоском и по-беличьи легонько зацокал,
Егор Иванович схватил фонарь, поднялся наверх и плотно притворил за собой дверцу.
Крохотный серый зверек испугался яркого света и заметался из угла в угол. Дед изловчился и накрыл его подвернувшимся под руку решетом.
Утром Максим сразу заметил, что настроение у деда изменилось. Глаза его сверкали из-под густых с проседью бровей, а желтые от табака пальцы проворно барабанили по столу.
— Поймал, что ли?
— А то как же! — кивнул дед и добавил: — От старого да лукавого далеко не убежишь!
Егор Иванович лихо огладил усы и поманил внука за собой в сени. Там, в ящике, накрытом частой сеткой, сидел зверек.
— Ух ты! — удивился Максим.— Такой кроха!
— А знаешь, как его величать?
— Не-е…— мотнул головой внук.— В первый раз вижу…
— Соня-полчок.
— Почему соня?
— Да спать он больно здоров: по осени заляжет, а проснется только летом, в июне…
— Здорово! — рассмеялся Максим.
А полчок будто смекнул, что о нем идет речь, встал на задние лапки, тревожно понюхал воздух. И тут мальчик разглядел зверька. Брюшко у него белое, спина — серая, лапки — с острыми коготками, а хвост — длинный, пушистый.
— Так вот кто груши раскидал! — Максим погрозил зверьку пальцем.— Забавный!
— Раз забавный, пусть у нас поживет. Это тебе заместо груш. Сурприз!
— Спасибо! А чем его кормить?
— Больно любит полчок разные косточки, зернышки да орехи.
— Вот здорово! Значит, грушу делить на двоих: мякоть — мне, а зернышки — полчку.
— Точно! А теперь сбегай-ка в сарай за сенцом. Зверь-то зубастый. Долго ли ему ящик прогрызть…
Внук принес охапку душистого сена. Егор Иванович достал клетку и, пока они готовили зверьку новую квартиру, рассказал о том, как однажды, лет десять назад, в его саду поселился полчок. И до того прожорливый и коварный — все вишни и сливы объел. Еле избавился от него — дымарем выкурил.
— Да-а…— задумчиво пробасил пасечник.— А вообще-то, полчок — зверь редкий да скрытный. Не каждый о нем слыхал…
— Ну?! — промычал Максим.
— Наш ветеринар Иван Гаврилович Сковорода, к примеру, сказывал мне. Мясо полчка жирное и сладкое, как мед. В прежние времена его за лакомство почитали. Даже императорам к столу подавали.
— Ух ты, какой знаменитый зверь! — удивился /Максим.— Императорский!
— Коли понравится, в столицу с собой повезешь. В школу отдашь. Только корми вволю. Поесть он больно здоров!
И правда, у зверька оказался завидный аппетит. Ом чавкал, грыз косточки и орехи все ночи напролет. Максим просто не знал, как его прокормить! А полчок со дня на день толстел, становился круглым, как яблоко.
Однажды Максим решил почистить клетку. Вынес зверька на крыльцо и едва приоткрыл дверцу, как полчок юркнул у него прямо из-под руки. Мальчик погнался за ним, да не тут-то было. Зверек сбежал с крыльца, вскарабкался по стволу на черемуху, покачался на ветке, цокнул… и перепрыгнул на тополь. Максим рот разинул от удивления: ну и циркач! Крохотный акробат пролетел метров пять по воздуху и при этом перевернулся через голову. Пока мальчик охал, полчка и след простыл.
С того дня ни дед, ни внук его больше не видели. Огорченный Максим так и уехал в город без зверька. А спустя месяц в Москву пришло от деда письмо: «…Вот что, окапывал нынче сад и нашел твоего полчка. Он спит в дупле старой груши. Хотел было я зверьку удружить — подсолнухов дать! Глянул, а у него целая кладовая: и желуди, и орехи, и косточки разные… Такой соня — никак его не разбудишь! Я его и за ухо теребил, и в шапку клал — а он все спит да спит. Так что о полчке не беспокойся! Перезимует в дупле. Приезжай, Максим, летом. Разбудишь!»
Отзывы о сказке / рассказе: