Путешествие Чиполлино и Крота из одной тюрьмы в другую
Ночью Чиполлино проснулся. Ему почудилось, будто кто-то постучал в дверь. «Кто бы это мог быть? — подумал он. — Может быть, этот стук мне только приснился?»
Пока Чиполлино раздумывал, что же именно могло его разбудить, шум послышался снова. Это был какой-то глухой равномерный гул, словно кто-то неподалеку работал киркой.
«Кто-то роет подземный ход», — решил Чиполлино, приложив ухо к той стене, откуда доносился шум.
Едва успел он прийти к такому выводу, как вдруг со стенки посыпалась земля, потом отвалился кирпич и вслед за кирпичом кто-то впрыгнул в подземелье.
— Куда это, черт возьми, я попал? — раздался глухой голос.
— В мою камеру, — отвечал Чиполлино, — то есть в самое темное подземелье замка графинь Вишен. Извините, что в этой проклятой тьме я не могу рассмотреть вас и поздороваться с вами как следует.
— А вы кто такой? Извините, но я привык к темноте, а здесь для меня слишком светло. Я при свете ничего не вижу.
— Вот как? Значит, вы — Крот?
— Совершенно верно, — ответил Крот. — Я уж давно хотел прорыть ход в этом направлении, но никак не мог улучить для этого свободную минутку. Ведь мои галереи тянутся на десятки километров под землей. Их надо осматривать, ремонтировать, чистить. То и дело просачивается вода — из-за этого у меня постоянный насморк. А тут еще эти несносные червяки, которые лезут куда попало и не умеют уважать чужой труд! Вот я и откладывал это дело с недели на неделю. Но сегодня утром я сказал себе: «Синьор Крот, если вы и в самом деле любознательны и хотите увидеть мир, то настало время прорыть новый коридор». Ну, я и пустился в путь…
Но тут Чиполлино прервал рассказ синьора Крота и счел необходимым представиться ему:
— Меня зовут Чиполлино, что значит «луковка». Я пленник кавалера Помидора.
— Не утруждайте себя объяснениями, — сказал Крот. — Я вас сразу же узнал по запаху. Мне вас искренне жаль. Вы принуждены днем и ночью оставаться в таком чертовски светлом месте, а ведь это, должно быть, настоящая пытка!
— Я-то нахожу это место довольно-таки темным…
— Вы шутите! Но мне вас чрезвычайно жаль. Да, люди злы. Я так считаю: уж если вы хотите заключить кого-нибудь в темницу, так пусть это будет и в самом деле темное место, где глаза могут по-настоящему отдохнуть.
Чиполлино понял, что нет никакого смысла заводить спор по поводу света и тьмы с Кротом, который, привыкнув к мраку своих галерей, естественно имел по этому вопросу совершенно особое мнение.
— Да, я должен признаться, что свет и мне очень досаждает, — притворно вздохнул Чиполлино.
— Вот видите! А что я вам говорил!
Крота очень растрогали слова Чиполлино.
— Если бы вы были поменьше… — начал он.
— Я? Да разве я большой? Уверяю вас, что я вполне пролезу в любую кротовую дырку, то есть норку.
— Может быть, может быть, юноша. Только сделайте милость, не называйте мои галереи норками или дырками. Так вот, может быть, мне удастся вывести вис отсюда.
— Я легко могу пролезть в ту галерею, которую вы только что выкопали, — сказал Чиполлино. — Только, пожалуйста, идите первым, потому что я боюсь заблудиться. Я слышал, что ваши галереи очень запутанные.
— Возможно, — ответил Крот. — Мне надоедает ходить всегда одной и той же дорогой. Хотите, выроем новый ход?
— А в какую сторону? — спросил Чиполлино.
— Да в какую хотите, — ответил Крот. — Только бы добраться до темного места и не угодить в такую же ослепительно светлую пещеру, как эта, будь она проклята!
Чиполлино сразу же подумал о темнице, в которой томились Тыква, Виноградинка и прочие. Вот удивятся они, если он проберется к ним подземным ходом!
— Я думаю, нужно рыть вправо, — предложил он Кроту.
— Вправо или влево — мне все равно. Если вы так предпочитаете, пойдем направо.
И недолго думая Крот уткнулся головой в стенку 11 принялся так быстро рыть нору, что осыпал Чиполлино сырой землей с головы до ног.
Мальчик поперхнулся и закашлялся на добрые четверть часа. Перестав наконец кашлять и чихать, он услышал голос Крота, который нетерпеливо звал его:
— Что же, молодой человек, идете вы за мной или нет?
Чиполлино протиснулся в прорытую Кротом галерею, которая оказалась достаточно широкой, чтобы он мог без особых усилий двигаться вперед. Крот уже прорыл несколько метров, работая с молниеносной быстротой.
— Я здесь, я здесь, синьор Крот! — бормотал Чиполлино, отплевываясь и заслоняясь руками от комьев земли, которые все время летели ему в рот из-под лап Крота.
Однако, прежде чем пойти за Кротом, Чиполлино успел заделать дырку в стене своей тюрьмы.
«Когда Помидор обнаружит мой побег, — подумал он, — пускай он не знает, в какую сторону я удрал».
— Как вы себя чувствуете? — спросил Крот, продолжая работать.
— Спасибо, великолепно, — отвечал Чиполлино. — Здесь такая непроглядная, беспросветная тьма!
— Я же вам говорил, что вы сразу почувствуете себя лучше! Хотите, остановимся на минуточку? Впрочем, я бы предпочел продолжать путь, потому что немного тороплюсь. Но, может быть, с непривычки вам трудно так быстро передвигаться по моим галереям?
— Нет, нет, пойдем дальше! — ответил Чиполлино, рассчитывая, что при такой скорости они раньше доберутся до подземелья, где находятся его друзья.
— Прекрасно! — И Крот стал быстро пробираться вперед.
Чиполлино с трудом поспевал за ним.
А через четверть часа после побега Чиполлино дверь его камеры открылась. В темницу, насвистывая веселую песенку, вошел синьор Помидор.
С каким злорадством предвкушал эту минуту храбрый кавалер! Когда он спускался в подземелье, ему казалось, что он стал легче по крайней мере килограммов на двадцать.
«Чиполлино в моих руках, — самодовольно думал он. — Я заставлю его во всем признаться, а потом повешу. Да, да, повешу! После этого я выпущу мастера Виноградинку и остальных дурней — их-то мне бояться нечего. А вот и дверь камеры, где сидит мой арестант… Ах, как мне приятно думать об этом маленьком негодяе, который, должно быть, уже все слезы выплакал за это время! Он, конечно, бросится к моим ногами и будет умолять о прощении. Я готов поклясться, что он будет лизать мне башмаки. Что ж, я позволю ему поваляться у меня в ногах и даже подам ему некоторую надежду на спасение, а потом объявлю приговор: смерть через повешение!»
Однако когда кавалер Помидор отпер большим ключом дверь и зажег карманный фонарик, то не нашел и следа преступника. Камера была пуста, совершенно пуста!
Помидор не верил своим глазам. Тюремщики, стоявшие рядом с ним, увидели, что он покраснел, пожелтел, позеленел, посинел и, наконец, почернел от злости.
— Куда же этот мальчишка мог скрыться? Чиполлино, где ты, негодяй этакий, прячешься?
Вопрос был довольно праздный. В самом деле: куда бы мог спрятаться Чиполлино в тесной камере, где были только голые, гладкие стены, скамейка и кувшин с водой?
Кавалер Помидор заглянул под скамейку, посмотрел в кувшин с водой, на потолок, исследовал пол и стены сантиметр за сантиметром, но все было напрасно: пленник исчез, словно испарился.
— Кто выпустил его? — грозно спросил Помидор, повернувшись к Лимончикам.
— Не знаем, синьор кавалер! Ведь ключ-то у вас, — осмелился заметить начальник стражи.
Помидор почесал затылок: действительно, ключ был у него.
Чтобы разгадать тайну, он решил сесть на скамейку.
Сидя легче думать, чем стоя. Но и в сидячем положении он ничего не мог придумать.
Вдруг внезапный порыв ветра захлопнул дверь.
— Откройте, бездельники! — завизжал Помидор.
— Ваша милость, это невозможно. Вы слышали, как щелкнул замок?
Кавалер Помидор попробовал открыть дверь ключом. Но замок был так устроен, что отпирался только снаружи.
В конце концов синьор Помидор убедился, что посадил самого себя в тюрьму, и едва не лопнул от бешенства.
Он опять почернел, посинел, позеленел, покраснел, пожелтел и стал грозить, что расстреляет немедленно всех тюремщиков, если они в два счета не освободят его.
Короче говоря, для того чтобы открыть дверь, надо было взорвать ее динамитом. Так и сделали. От сотрясения синьор Помидор полетел вверх тормашками, и его засыпало землей с головы до ног. Лимончики кинулись откапывать кавалера и после долгих усилий вытащили его, облепленного грязью, словно картофелину из борозды. Потом его понесли наверх, отряхнули и стали осматривать, целы ли у него голова, нос, ноги, руки.
Голова у Помидора была цела, зато нос и в самом деле изрядно пострадал. Ссадину залепили пластырем, и кавалер тотчас же улегся в постель. Ему было стыдно показаться на глаза людям с этой нашлепкой на носу.
Чиполлино и Крот были уже очень далеко, когда услышали отголосок взрыва.
— Что бы это могло быть?.. — спросил мальчик.
— О, не беспокойтесь, — объяснил ему Крот, — это, наверно, военные маневры! Принц Лимон считает себя великим полководцем и не успокоится до тех пор, пока не затеет какую-нибудь войну, хотя бы и не всамделишную.
Усердно роя подземный коридор, Крот не переставал расхваливать темноту и бранить свет, который он ненавидел от всей души.
— Однажды, — сказал он, — мне довелось взглянуть одним глазом на свечку… Клянусь, я убежал со всех ног, когда узнал, что это за штука!
— Еще бы! — вздохнул Чиполлино. — Иные свечки горят очень ярко.
— Да нет, — ответил Крот, — эта свечка не горела! К счастью, она была потушена. Но что бы со мной было, если бы ее зажгли!
Чиполлино удивился, как это может повредить зрению потушенная свеча, но в этот миг Крот внезапно остановился.
— Я слышу голоса! — сказал он.
Чиполлино насторожился: до него донесся отдаленный говор, хоть он и не мог еще различить отдельные голоса.
— Слышите? — сказал Крот. — Где человечьи голоса, там, конечно, и люди. А где люди, там и свет. Лучше пойдем в другую сторону!
Чиполлино снова прислушался и на этот раз отчетливо услышал знакомый голос мастера Виноградинки. Он только не мог разобрать, что именно сапожник говорит.
Мальчику захотелось закричать во все горло, чтоб его услышали, узнали, но он тут же подумал: «Нет, пускай Крот пока еще не знает, что это мои друзья. Сначала надо убедить его прорыть ход в подземелье — иначе он может заупрямиться и все мои планы рухнут».
— Синьор Крот, — осторожно начал Чиполлино, — я слышал об одной очень-очень темной пещере, которая, по моим расчетам, должна находиться именно здесь, в этих местах.
— Темней, чем моя галерея? — спросил Крот с явным сомнением.
— Гораздо темнее! — решительно сказал Чиполлино. — Вероятно, люди, голоса которых мы с вами слышим, пришли в эту пещеру для того, чтобы дать отдых своим усталым глазам.
— Хм… — пробурчал Крот. — Тут что-то не так… Но уж если вам очень хочется побывать в этой пещере, пусть будет по-вашему. На ваш страх и риск, разумеется!
— Пожалуйста, синьор Крот! Я буду вам чрезвычайно признателен! — попросил Чиполлино. — А вы познакомитесь с новой пещерой. Век живи — век учись, не так ли?
— Ну ладно, — согласился Крот. — Но если у меня заболят глаза от слишком яркого света, вам же будет хуже!
Через несколько минут голоса прозвучали уже совсем близко.
Чиполлино ясно расслышал, как тяжко вздыхает кум Тыква:
— Ох, это я во всем виноват!.. Я… Ах, если бы пришел Чиполлино и выручил нас из беды!
— Если я не ошибаюсь, — сказал Крот, — там назвали ваше имя!
— Мое имя? — переспросил Чиполлино, будто бы ничего не понимая. — Не может быть! Я не слышу, о чем там говорят.
Но тут раздался голос мастера Виноградинки:
— Чиполлино дал слово, что придет освободить нас, — значит, он непременно придет. Я ничуть в этом не сомневаюсь.
Крот стоял на своем:
— Слышите? Про вас говорят, про вас! Нет, пет, не уверяйте меня, что вы не расслышали! Скажите лучше, С какими намерениями вы заставили меня прийти сюда?
— Синьор Крот, — признался Чиполлино, — может быть, и в самом деле было бы лучше, если бы я с самого начала сказал вам всю правду! Но позвольте мне хоть сейчас рассказать вам, в чем дело. Голоса, которые вы слышите, доносятся из темницы замка графинь Вишен. Там томятся в неволе мои друзья, которых я обещал освободить.
— И вы решили сделать это с моей помощью?
— Вот именно. Синьор Крот, вы были настолько добры, что уже прорыли такой длинный коридор! Не согласитесь ли вы поработать еще немножко, чтоб освободить моих друзей?
Крот подумал немного и сказал:
— Хорошо, я согласен. Мне, в сущности, все равно, в каком направлении рыть землю. Так и быть, я вырою галерею и для ваших друзей.
Чиполлино с удовольствием расцеловал бы старого Крота, но все лицо у мальчика было так залеплено землей, что он и сам не знал, где у него, собственно говоря, рот.
— От всего сердца благодарю вас, синьор Крот! До самой смерти буду вам признателен!
— Ладно уж… — пробормотал растроганный Крот. — Не будем терять времени на болтовню и поскорее доберемся до ваших друзей.
Он снова принялся за работу и через несколько секунд пробуравил стену подземелья. Однако, к несчастью, в тот самый миг, когда Крот пролез в камеру, мастер Виноградинка зажег спичку, чтобы посмотреть, который час.
Вспышка света произвела такое впечатление на бедного Крота, что он тут же попятился к выходу и пропал во мраке.
— До свидания, синьор Чиполлино! — прокричал он на прощание. — Вы хороший паренек, и я искренне хотел помочь вам. Но вы обязаны были предупредить меня, что нас встретят таким ослепительным светом. Вы не должны были обманывать меня на этот счет!
Он удрал так быстро и стремительно, что своды только что прорытой галереи обрушились за ним, стены ее осели и весь коридор засыпало землей.
Вскоре Чиполлино перестал слышать голос Крота. Он печально попрощался с ним, пробормотав про себя: «До свидания, старый, добрый Крот! Мир тесен — может быть, мы еще встретимся когда-нибудь и я попрошу прощения за то, что обманул вас!»
Расставшись таким образом со своим товарищем по путешествию, Чиполлино вытер, насколько это было возможно, лицо платком и вбежал к своим приятелям, веселый и беспечный, словно пришел на праздник.
— Добрый день, друзья мои! — закричал он звонким голосом, который прозвучал в подземелье, как труба.
Вообразите себе радость заключенных! Они бросились к Чиполлино в объятия и стали осыпать его поцелуями. В один миг очистили они его от всей грязи, которая на него насела.
Кто обнимал его, кто дружески щипал, кто хлопал по плечу.
— Тише, тише, — уговаривал их Чиполлино, — вы меня на куски разорвете!
Не сразу успокоились друзья. Но их радость перешла в отчаяние, когда Чиполлино рассказал им о своих злоключениях.
— Значит, и ты, брат, в плену, как мы? — спросил мастер Виноградинка.
— Выходит, что так! — ответил Чиполлино.
— Но ведь когда явится стража, она тебя найдет?
— Ну, это необязательно, — сказал Чиполлино. — Я всегда могу забраться в скрипку профессора Груши. Ведь я, к счастью, невелик ростом.
— Ой, но кто же нас отсюда выведет! — прошептала кума Тыквочка.
— И все это по моей вине! — тяжело вздохнул кум Тыква. — Все из-за меня!..
Чиполлино хотел было приободрить приунывшую компанию, но все его усилия ни к чему не привели. Да и у самого у него, как говорится, на сердце кошки скребли в эту минуту.
Отзывы о сказке / рассказе: