Клайв Льюис — Племянник чародея — Книга 1: Сказка

Глава седьмая. О ТОМ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ ПЕРЕД ДОМОМ

– Сколько еще мне ждать колесницы, раб? – прогремела ведьма. Дядя Эндрью чуть не лишился чувств от страха. В присутствии живой королевы из него мигом испарились все шаловливые мысли, которым он предавался перед зеркалом. Зато тетушка Летти сразу поднялась с колен и вышла на середину комнаты.

– Позволь осведомиться, Эндрью, кто эта молодая особа? – спросила она ледяным голосом.

– Знат-тная иност-транка… весьма важная гость-тья, – заикался он.

– Чушь! – отрубила тетя Летти и обернулась к ведьме. – Немедленно убирайся из этого дома, бесстыжая тварь, или я вызову полицию! – Она приняла ведьму за цирковую актрису. Особенно ее возмутили, между прочим, короткие рукава гостьи.

– Кто эта несчастная? – спросила королева. – На колени, ничтожество, или я сотру тебя в порошок!

– Потрудитесь в этом доме, девушка, обходиться без неприличных выражений, – сказала тетя Летти.

В ту же секунду, как показалось дяде Эндрью, королева стала еще выше ростом. Глаза ее засверкали. Она выбросила руку вперед тем же движением и с теми же словами, что недавно превратили в пыль ворота королевского дворца в Чарне. Но ничего не случилось. Только тетушка Летти, приняв ужасное заклинание за обыкновенные английские слова, сказала:

– Так и есть. Эта женщина пьяна. Да, пьяна! Даже говорить толком не может!

Должно быть, колдунья здорово перепугалась в тот миг, когда поняла, что в нашем мире ей не удастся превращать людей в пыль с такой же легкостью, как в своем. Но самообладания она не потеряла ни на секунду, и, не теряя времени, кинулась вперед, схватила тетю Летти, подняла ее над головой, словно тряпичную куклу, и бросила через комнату. Тетя еще не успела приземлиться, как в комнату заглянула служанка, (которой выпало на редкость интересное утро), чтобы сообщить, что приехал кэб.

– Веди меня, раб, – сказала ведьма.

Дядюшка Эндрью залепетал что-то насчет «прискорбного насилия», с которым он «не может примириться», но потерял дар речи от одного-единственного гневного взгляда королевы.

Она вытащила его из комнаты, а затем и из дома, так что сбежавший по лестнице Дигори успел увидеть захлопывающуюся переднюю дверь.

– Ой! – выдохнул он. – Теперь она по Лондону бегает. Вместе с дядей. Что они натворят?

– Ах, господин Дигори, – сказала в свою очередь служанка, которая от души наслаждалась происходящим, – по-моему, мисс Кеттерли ушиблась.

И оба они побежали в гостиную выяснить, что случилось с тетей.

Упади тетушка Летти на голый пол или даже на ковер, она бы, верно, переломала себе все кости, но упала она, по счастливой случайности, на матрас. Нервы у нее были крепкие, как у многих тетушек в те добрые старые времена, так что, понюхав нашатыря и посидев пару минут, она заявила, что с ней не произошло ровным счетом ничего страшного, разве что несколько синяков. Вскоре она уже начала действовать.

– Сарра, сказала она служанке (которая, заметим, не выглядела счастливой), – немедленно отправляйся в полицейский участок и сообщи, что в городе находится буйная сумасшедшая. Завтрак моей сестре я отнесу сама. (Ее сестра, как вы поняли, была мама Дигори).

Когда она управилась с этим делом, они с Дигори позавтракали тоже. После этого мальчик принялся за размышления.

Требовалось как можно скорее отправить ведьму обратно в ее мир, или уж, по крайней мере, выгнать из нашего. Никак нельзя ей позволить бесчинствовать в доме, а то ее могла увидеть мама. И более того, нельзя было позволить ей бесчинствовать в Лондоне. Дигори не был в гостиной, когда ведьма пыталась «стереть в порошок» тетушку Летти, зато он видел, как она превратила в прах ворота дворца в Чарне. Так что о ее волшебных силах он знал, не знал только, что она их в нашем мире потеряла. А ведь она ясно говорила, что хочет завоевать наш мир. Вдруг она сейчас превращает в прах Букингемский дворец или Парламент? А полицейских сколько она уже успела в пыль превратить? С этим он, конечно, ничего поделать не мог. Ну, а с другой стороны, ведь действовали же кольца на манер магнитов. «Если бы мне только удалось до нее дотронуться, – думал Дигори, – а потом надеть мое желтое колечко, мы бы снова оказались с нею вместе в Лесу Между Мирами, а там, наверное, она снова ослабеет. Может, конечно, и нет, может, это просто потрясение на нее так тогда подействовало… Придется рискнуть в любом случае. Только как мне найти эту скотину? Тетя меня на улицу не пустит, если не сказать ей, куда я отправлюсь. И денег у меня всего два пенса. Ни на омнибус не хватит, ни на конку, а ведь надо будет пол-Лондона объехать. И где ее вообще начинать искать? И дядюшка

– с ней он до сих пор или нет?»

Выходило, что ему ничего не оставалось, кроме как сидеть дома, надеясь, что дядюшка Эндрью вместе с ведьмой вернутся обратно. В таком случае Дигори должен был подбежать к королеве, дотронуться до нее и надеть желтое колечко еще до того, как та вошла бы в дом. Значит, ему следовало следить за парадной дверью, как кошке за мышиной норкой, ни на секунду не сходя с места. Дигори отправился в столовую и, что называется, прилип к оконному стеклу. Окно было старомодное, фонарное, из него хорошо были видны и ступеньки крыльца, и улица. Никто не проскользнул бы мимо него к парадной двери незамеченным. «Что-то сейчас Полли делает?» – думал Дигори.

Этим размышлениям он посвятил чуть не половину первого, самого медленного получаса ожидания. Но вам над судьбой Полли ломать голову не стоит, потому что я немедленно готов все о ней рассказать. Она опоздала к обеду, и кроме того явилась домой с мокрыми чулками и башмаками. А когда ее спросили, где она шаталась и чем занималась, она ответила, что гуляла с Дигори Керком, ноги же промочила в пруду, что пруд этот в лесу, а где лес – она не знает. «Может он был в парке?» – спросили ее. Она вполне честно ответила, что при желании это место можно назвать и парком. Так что мама Полли решила, что девочка убежала, никого не спросясь, в какую-то неизвестную часть Лондона, забрела в незнакомый парк, где и прыгала по лужам. В конце концов ее отчитали, пригрозив запретить играть «с этим мальчишкой Керком», если подобное повторится. За обедом ей не дали сладкого, а после обеда отправили на два часа в постель. Такие штуки в те годы случались с детьми сплошь и рядом.

Таким-то вот образом, покуда Дигори наблюдал из окна гостиной за крыльцом и улицей, Полли лежала в постели, и оба они думали о том, как страшно медленно тянется время. Лично я, наверное, предпочел бы быть на месте Полли. Ей-то было нужно всего-навсего дождаться, пока истекут положенные два часа наказания. А Дигори чуть не каждую минуту, услышав то стук колес тележки булочника, то случайную карету, то шаги мальчишки из мясной лавки, вздрагивал: «Ну, вот она!» А между этими ложными тревогами только безумно медленно тикали часы, да огромная муха билась о верхний край окна. Дом этот был из тех, где после полудня стоит мертвая тишина, скука и запах вареной баранины.

Покуда Дигори томился своим ожиданием, случилось одно мелкое происшествие, о котором я расскажу из-за его важных последствий в дальнейшем. Знакомая дама принесла винограду для мамы Дигори, и сквозь приоткрытую дверь гостиной Дигори услыхал обрывок разговора гостьи с тетушкой Летти.

«Какой чудный виноград! – говорила тетя. – Если и могло бы что-нибудь ей помочь, то эти ягоды – лучше всего. Ах, бедненькая моя Мейбл! Разве что плоды из краев вечной юности могли бы ее спасти, а в этом мире ей уже ничего… – Тут обе они понизили голос, и Дигори больше ничего не сумел услышать.

Край вечной юности! Еще вчера Дигори, услышав такое, подумал бы, что тетя Летти несет обычную взрослую чепуху, ничего не имея особенного в виду. Он и сейчас чуть было так не подумал, но вдруг сообразил, что ведь он-то достоверно знает – в отличие от тетушки Летти, – что другие миры есть, он даже был в одном из них! А если так, то и край вечной юности мог где-то существовать! Все, что хочешь, могло существовать. В каком-то из других миров Дигори мог бы найти плоды, которые и впрямь вылечили бы маму. И… и… ну, вы сами знаете, как возникает безумная надежда на что-то очень хорошее, и как вы чуть ли не боретесь с ней, чтобы в очередной раз не расстроиться. Именно так и чувствовал себя Дигори. Только побороть свою надежду ему не удавалось – а вдруг, продолжал думать он, а вдруг это правда. С ним уже успело случиться столько удивительного. И кольца волшебные у него были. Должно быть, каждый пруд в лесу вел в свой собственный мир. Дигори мог попробовать попасть в каждый из них, и потом – мама бы выздоровела. Все бы стало по-старому. Он совершенно забыл о том, что караулит ведьму, и рука его сама собой потянулась в карман с желтым кольцом, когда вдруг раздался цокот копыт.

«Это еще что? – подумал он. – Пожарники? Интересно, где горит. Ой, все ближе… ого, да это Она!»

Вам можно не объяснять, кого он имел в виду.

Сначала Дигори увидел кэб. Козлы кучера пустовали, зато на крыше коляски стояла – именно стояла, а не сидела – Джадис, королева королев и Страх Чарна. Она великолепно держала равновесие, покуда коляска на полной скорости вынеслась из-за угла, сильно покосившись набок. Королева сверкала белыми зубами, из глаз ее, казалось, вылетало пламя, а длинные волосы развевались сзади вроде хвоста кометы Она безжалостно хлестала лошадь кнутом, и бедное животное, раздувая ноздри и стряхивая с боков пену, во весь опор подлетело к передней двери, чуть не своротив фонарный столб, и встало на дыбы. Карете повезло меньше: она задела столб и развалилась на куски. Ничуть не растерявшись, королева вовремя спрыгнула с крыши и перескочила на спину лошади. Едва устроившись в седле, она склонилась к уху лошади, нашептывая ей слова, от которых та не успокоилась, а напротив, вновь встала на дыбы и испустила ржание, похожее на крик боли. Казалось, лошадь превратилась в комок копыт, зубов и развевающейся гривы – но и тут королева удержалась, как самый замечательный наездник.

Не успел Дигори и охнуть, как из-за угла выскочил второй кэб, из которого выпрыгнул толстый господин во фраке и полицейский. За вторым последовал третий, где полицейскими были оба седока, за ним же – человек двадцать на велосипедах, в основном мальчишки-разносчики. Все они вовсю звонили и орали. Завершила процессию толпа пеших, раскрасневшихся от бега, но явно получавших удовольствие от всех этих событий. В домах стали захлопываться окна, и на каждом крыльце появлялись либо служанка, либо дворецкий. Им тоже хотелось поразвлекаться.

Тем временем из развалин первой кареты принялся кое-как выкарабкиваться пожилой господин. На помощь ему бросился добрый десяток доброжелателей; правда, без их услуг он, пожалуй, справился бы лучше, потому что все они тянули его в разные стороны Дигори решил, что это дядюшка Эндрью, но лица его увидеть ие смог, потому что на него была с силой нахлобучена черная шляпа.

Дигори выбежал на улицу и присоединился к толпе.

– Вот она! Вот она! – кричал толстяк, тыча пальцем в королеву Джадис. – Арестуйте ее, констебль! Сколько она всего забрала в моем магазине, на сотни фунтов, на тысячи… жемчуг у нее на шее

– это мое ожерелье… и синяк она мне поставила!

– И точно, начальник! – обрадовался кто-то из толпы. – Классный синячище! Не слабая бабенка!

– Приложите к нему сырого мяса, хозяин, – посоветовал мальчишка из мясной лавки.

– Ничего не пойму, – сказал старший по званию полицейский. – Что тут творится?

– Да говорю же я, она… – начал толстый господин, но тут его перебил голос из толпы:

– Эй! Не пускайте этого старого хрыча из кэба! Это он ее туда посадил!

Престарелый джентльмен, который несомненно был-таки дядюшкой Эндрью, только с трудом встал и теперь растирал свои синяки. «Ну, – обратился к нему полицейский, – так что же здесь происходит?»

– Умпф, пумф, шумпф, – раздался голос из-под шляпы.

– Бросьте шутить, – сказал полицейский сурово. – Вам скоро будет не до смеха. Ну-ка, снимите это немедленно.

Легко сказать! Дядя Эндрью возился со своим цилиндром без всякого успеха, покуда его не сдернули за поля двое полицейских.

– Благодарю вас, благодарю, – слабым голосом произнес дядюшка. – Благодарю вас. О, Господи, я потрясен. Если бы кто-нибудь принес мне крошечную рюмочку коньяку…

Минутку, сэр, – полицейский извлек откуда-то очень большой блокнот и совсем крошечный карандашик. – Кто отвечает за эту молодую особу? Вы?

– Берегись! – закричало сразу несколько голосов, и полицейский еле успел отскочить от рванувшейся прямо на него лошади. Тут ведьма развернула ее мордой к толпе, поставив задними ногами на тротуар, и принялась длинным сверкающим ножом разрезать постромки на шее животного, чтобы освободить его от обломков кареты А Дигори все думал, как бы ему подобраться поближе к королеве и при случае дотронуться до нее. Задача была не из легких. С той стороны, где стоял мальчик, толпилось слишком много народу, а путь на другую сторону лежал через узкое пространство между заборчиком вокруг дома Кеттерли и конскими копытами. Если вы знаете лошадей, и если б вы видели, в каком состоянии находился этот несчастный конь, вы бы поняли весь страх Дигори. И все-таки, хоть он и знал лошадей, но решительно сжал зубы и выжидал момент для броска.

Сквозь толпу пробился краснолицый детина в шляпе-котелке.

– Знаешь, хозяин, – обратился он к полицейскому, – а ведь это моя лошадка, на которой она расселась, и карета моя, ты посмотри только, от нее одни щепки остались!

– По одному, пожалуйста, по одному, – отвечал полицейский.

– Куда там! – сказал извозчик. – Уж я-то свою лошадку знаю. У нее папаша в кавалерии служил. Ежели эта дамочка будет и дальше ее раззадоривать, она тут кому-нибудь все кости переломает. Пустите-ка, я разберусь.

Полицейский, нужно сказать, с облегчением пропустил его к лошади, и кэбмен не без сочувствия заговорил с ведьмой:

– Вот чего, барышня, дайте мне к ейной морде подойти, а сами слезайте. Вы барышня из благородных, ступайте домой, чайку испейте, отдохните в постельке, вот оно и лучше станет.

Он протянул руку к лошадиной морде, приговаривая: «Постой, Земляничка, не бузи… Тише, тише… « И тут впервые за все время заговорила ведьма.

– Пес! – Ее высокий холодный голос легко заглушил шум толпы.

– Пес, руки прочь от королевского скакуна! Перед тобой Императрица Джадис!