ГЛАВА III. Крест святой Невесты
Крест святой Невесты стоял недалеко от Шорби, у опушки Тонсталльского леса. Тут перекрещивались две дороги: одна шла из Холивуда, через лес, другая — дорога из Райзингэма, по которой, как мы видели, бежали остатки Ланкастерской армии. В этом месте дороги сходились и спускались вместе по холму к Шорби. Несколько дальше от места их соединения вершину небольшого холма венчал старинный крест, сильно пострадавший от непогоды.
Сюда и явился Дик около семи часов утра. Было холодно по-прежнему; земля вся посерела и отливала серебром от инея; день занялся на востоке зарей пурпурного и оранжевого цвета.
Дик сел на нижнюю ступеньку у креста, хорошенько закутался в свой длинный плащ и внимательно огляделся по сторонам. Ему пришлось недолго ждать. По дороге из Холивуда показался джентльмен в богатых, блестящих латах, на которые была наброшена верхняя одежда из драгоценнейших мехов, верхом на великолепном ратном коне. В двадцати ярдах за ним следовала группа всадников, вооруженных копьями; они остановились недалеко от места назначенного свидания, джентльмен в меховой одежде поехал дальше один.
Из-под поднятого забрала видно было лицо с властным, величественным выражением, соответствовавшим богатству одежды и вооружения незнакомца. Дик встал своего места с некоторым смущением и спустился по холму навстречу своему пленнику.
— Благодарю вас, милорд, за аккуратность,— сказал он с низким неловким поклоном.— Не угодно ли вашей милости сойти на землю?
— Вы здесь одни, молодой человек? — спросил лорд.
— Я не так прост,— ответил Дик,— и должен сказать откровенно, ваша милость, что леса по обе стороны этого креста полны моими честными молодцами с оружием наготове.
— Умно вы поступили,— сказал лорд.— Это мне нравится тем более, что в прошлую ночь вы дрались очертя голову, скорее как дикий безумец-сарацин, чем христианский рыцарь. Но мне не пристало жаловаться, так как я был побежден.
— Вы были побеждены, потому что упали, милорд,— возразил Дик,— если бы не помогли волны, то мне пришлось бы плохо. Вам угодно было отметить меня знаками кинжала, которые и теперь на моем теле. В конце концов, милорд, мне думается, что все опасности, так же, как и все выгоды этой маленькой стычки на берегу, выпали на мою долю.
— Я вижу, вы достаточно проницательны, чтобы этим воспользоваться,— заметил незнакомец.
— Нет, милорд,— ответил Дик,— я не думаю извлекать из этого выгод. Но когда при свете дня я вижу, какой храбрый рыцарь сдался — не мне, а судьбе, темноте и приливу, как легко бой мог принять совсем другой оборот для такого неопытного и неотесанного воина, как я,— то вы, милорд, не должны находить странным, что я смущен выпавшей на мою долю победой.
— Вы хорошо говорите,— сказал незнакомец.— Ваше имя?
— Мое имя, если вам угодно знать его,— Шельтон,— ответил Дик.
— Меня зовут лорд Фоксгэм, — сказал незнакомец.
— Значит, милорд, вы, с вашего позволения, опекун самой милой девушки в Англии,— ответил Дик,— и не может быть никакого разговора об условиях выкупа — как вашего, так и тех, кто был с вами на берегу. Прошу вас, милорд, окажите мне вашу милость и благосклонность, отдайте мне руку моей возлюбленной, Джоанны Седлей, и примите со своей стороны свободу свою, свободу своих слуг и (если желаете) мою благодарность и службу до смерти.
— Но разве сэр Даниэль — не ваш опекун? Мне казалось, что так говорили о сыне Гарри Шельтона,— сказал лорд Фоксгэм.
— Не угодно ли вам сойти с лошади, милорд? Я рассказал бы вам откровенно, кто я, каково мое положение, и отчего я решаюсь на такую смелую просьбу. Умоляю вас, милорд, присядьте на эти ступеньки, выслушайте меня до конца и судите меня милостиво.
Говоря это, Дик протянул лорду Фоксгэму руку, чтобы помочь ему сойти с лошади, привел его к кресту, усадил на то место, где прежде сидел сам, и, стоя почтительно перед своим благородным пленником, рассказал ему всю свою историю до событий вчерашнего вечера включительно.
Лорд Фоксгэм внимательно слушал его.
— Мастер Шельтон,— сказал он, когда Дик окончил свой рассказ,— вы самый счастливый и в то же время несчастный молодой джентльмен на свете; но счастье, которое у вас было, вы вполне заслужили, а несчастье не заслужено вами ни в коем случае. Ободритесь, потому что вы приобрели друга, который может оказать вам услугу и имеет власть на это. Что касается вас, то хотя человеку вашего происхождения и не годится водиться с шайкой лесных бродяг, я должен признать, что вы и храбры и честны, очень опасны в бою, очень любезны в мирное время; юноша с превосходными наклонностями и отважного вида. Что касается ваших поместий, вы не увидите их, пока мир снова не перевернется; пока Ланкастер одерживает верх, сэр Даниэль будет владеть ими. Относительно благородной девицы, которую я опекаю, дело иное; я еще раньше обещал ее руку одному джентльмену, родственнику нашего дома, некоему Гэмлею; обещание дано давно…
— Да, милорд, а теперь сэр Даниэль обещал ее руку милорду Шорби,— перебил Дик.— И это обещание, хотя данное позже, вероятно, окажется более действительным.
— Это истинная правда,— сказал лорд Фоксгэм.— Принимая во внимание, что я ваш пленник, которому вы, по соглашению, оставили только жизнь, а самое главное — что девушка находится, к несчастью, в других руках, я условно даю свое согласие. Помогите мне с вашими добрыми молодцами…
— Милорд,— вскрикнул Дик,— ведь это те же самые лесные бродяги, за которых вы порицали меня, что я вожусь с ними!
— Пусть они будут кем хотят, если только они умеют сражаться,— возразил лорд Фоксгэм.— Ну, так помогите мне, и если нам двоим удастся отбить девушку, клянусь моей рыцарской честью, она выйдет за вас!
Дик преклонил колено перед своим пленником, но тот легко соскочил с подножья креста, поднял юношу и поцеловал его как сына.
— Ну,— сказал он,— если вы женитесь на Джоанне, то мы должны заранее стать друзьями.
Сказка интересная,но очень большая.