Януш Корчак — Король Матиуш Первый: Сказка

1

А было это так…

Доктор сказал, что, если король в три дня не выздоровеет, будет очень плохо. Доктор сказал так:

— Король тяжело болен, и, если в три дня не выздоровеет, будет плохо.

Все очень опечалились, а старший министр надел очки и спросил:

— Так что же случится, если король не выздоровеет?

Доктор не хотел сказать ясно, но все поняли, что король умрет.

Старший министр очень опечалился и созвал министров на совет.

Собрались министры в большом зале, уселись в удобных креслах за длинным столом. Перед каждым лежал на столе лист бумаги и два карандаша: один — обыкновенный, а другой — с одного конца — синий, с другого — красный. А перед старшим министром стоял еще и колокольчик.

Министры закрыли двери на ключ, чтобы никто не мешал, зажгли электрические лампы и ничего не говорили.

Старший министр позвонил в колокольчик и сказал:

— Мы должны посоветоваться, что делать. Король болен и не может управлять.

— Я думаю, — сказал военный министр, — что нужно позвать доктора. Пусть скажет ясно, можно вылечить короля или нет.

Военного министра очень боялись все остальные министры, так как он всегда носил саблю и револьвер; поэтому его слушались.

— Хорошо, позовем доктора, — сказали министры.

Сейчас же послали за доктором, но доктор не мог прийти, потому что как раз в это время ставил королю двадцать четыре банки.

— Ничего не поделаешь, надо ждать, — сказал старший министр, — а пока давайте решать, что мы будем делать, если король умрет.

— Я знаю, — сказал министр юстиции. — По закону, после смерти короля на престол вступает и управляет его старший сын. Поэтому его называют наследником трона. Если король умрет, на трон сядет его старший сын.

— Но у короля только один сын.

— А больше и не надо.

— Да, но сын короля — это маленький Матиуш; как же он может быть королем? Матиуш еще не умеет писать.

— Что делать, — ответил министр юстиции. — В нашем государстве еще не было такого случая, но в Испании, в Бельгии и в других государствах случалось, что король умирал и оставлял маленького сына. Й это малое дитя должно было стать королем.

— Да, да, — сказал министр почты и телеграфа, — я даже видел почтовые марки с изображением такого маленького короля.

— Но, уважаемые господа, — сказал министр просвещения, — это ведь невозможно, чтобы король не умел ни писать, ни считать, чтобы он не знал ни географии, ни грамматики.

— Я тоже так думаю, — сказал министр финансов. — Как же король сможет делать подсчеты, как сможет приказывать, сколько нужно напечатать новых денег, если не знает таблицы умножения?

— Хуже всего, господа, — сказал военный министр, — что такого маленького короля никто не будет бояться. Как он справится с солдатами и генералами?

— Я думаю, — сказал министр внутренних дел, — что такого маленького короля не только солдаты, но вообще никто не будет бояться. У нас будут постоянно забастовки и бунты. Я ни за что не могу ручаться, если вы сделаете Матиуша королем.

— Я не знаю, что будет, — сказал весь красный от злости министр юстиции. — Знаю одно: закон велит, чтобы после смерти короля на трон сел его сын.

— Но Матиуш слишком мал! — крикнули министры хором.

И наверно возникла бы ужасная ссора, но в эту минуту открылись двери, и в зал вошел иностранный посол.

Может показаться странным, что иностранный посол вошел на совещание министров, когда двери были заперты на ключ. Должен вам сказать, что, когда пошли позвать доктора, забыли запереть двери. Некоторые даже говорили потом, что это была измена, что министр юстиции нарочно оставил двери открытыми, зная, что должен прийти посол.

— Добрый вечер! — сказал посол. — Я пришел сюда от имени моего короля и требую, чтобы королем стал Матиуш Первый, а если вы с этим не согласитесь, будет война.

Старший министр очень испугался, но сделал вид, что это ему совершенно безразлично, написал на листе бумаги синим карандашом: Хорошо, пусть будет война — и подал эту бумагу иностранному послу.

Тот взял бумагу, поклонился и сказал:

— Отлично, я сообщу об этом моему правительству.

В эту минуту в зал вошел доктор, и все министры начали его просить, чтобы он спас короля, так как может быть война и несчастье, если король умрет.

— Я уже дал королю все лекарства, какие знаю, поставил банки и больше ничего не могу сделать. Но можно позвать других докторов.

Министры послушали совета и пригласили знаменитых докторов, чтобы посоветоваться, как спасти короля. Они послали в город все королевские автомобили, а сами тем временем велели королевскому повару подавать ужин, так как были очень голодны: они не знали, что совещание будет продолжаться так долго и не пообедали дома.

Повар поставил серебряные тарелки, налил в бутылки лучшего вина, так как хотел остаться при дворе и после смерти старого короля.

Итак, министры едят себе и пьют и уже заметно повеселели, а в зале тем временем собрались доктора.

— Я считаю, — сказал старый доктор с бородой, — что королю надо сделать операцию.

— А я считаю, — сказал другой доктор, — что королю надо поставить согревающий компресс и что ему надо полоскать горло.

— И принимать порошки, — сказал знаменитый профессор.

— По-моему, капли лучше, — заметил другой. Каждый из докторов привез с собой толстую книгу и уверял, что именно в его книге правильно написано, как лечить такую болезнь;

Уже было поздно, и министрам очень хотелось спать, но они должны были ждать, что скажут доктора. И такой шум стоял в королевском дворце, что маленький сын короля, наследник трона Матиуш, уже дважды просыпался.

«Надо посмотреть, что там происходит», — подумал Матиуш, Встал с постели, быстро оделся и вышел в коридор.

Он остановился перед дверями, но не для того, чтобы подслушивать, — просто в королевском дворце ручки на дверях были так высоко, что маленький Матиуш не мог сам открыть двери.

— Хорошее вино у короля! — кричал министр финансов. — Выпьем еще, господа! Если Матиуш станет королем, вино все равно не будет ему нужно, потому что детям нельзя пить вино.

— И сигары нельзя курить детям. Значит можно взять немного сигар домой! — громко кричал министр торговли.

— А если будет война, господа, ручаюсь вам, что от этого дворца ничего не останется, ведь Матиуш не сумеет защитить нас.

Все засмеялись и закричали:

— Пьем за здоровье нашего защитника, великого короля Матиуша Первого!

Матиуш не понимал, о чем они говорили, хотя знал, что отец болен и что министры часто собирались на совещания. Но почему смеются над ним, Матиушем, почему называют его королем и что это должна быть за война, — он не понимал.

Сонный и испуганный, пошел он дальше по коридору и через двери зала совещаний услышал другой разговор:

— А я вам говорю, что король умрет. Можете давать ему порошки и лекарства, — ничего не поможет. Уверяю вас, что король не проживет и недели.

Матиуш не слушал больше. Бегом помчался он по коридору, миновал еще две большие комнаты и, запыхавшись, добежал до спальни короля.

Король лежал на кровати очень бледный и тяжело дышал, а возле короля сидел тот славный доктор, который лечил Матиуша, когда Матиуш бывал нездоров.

— Папочка, папочка, — крикнул Матиуш со слезами, — я не хочу, чтобы ты умер!

Король открыл глаза и грустно посмотрел на сына.

— И я не хочу умирать, — сказал он тихо, — не хочу тебя, сынок, одного оставлять на свете.

Доктор посадил Матиуша на колени, и больше никто не сказал ни слова.

А Матиуш вспомнил, что однажды уже сидел так у кровати. Тогда отец держал его на коленях, а на кровати лежала мама, такая же бледная, и так же тяжело дышала.

«Папа умрет, как мамочка умерла», — подумал Матиуш.

И страшная печаль сдавила ему грудь, а вместе с ней гнев и обида на министров, которые там смелются над ним, Матиушем, и над смертью его отца.

«Уж я им отплачу, когда буду королем», — подумал Матиуш.

2

Похороны короля были очень торжественными. Фонари были затянуты черным крепом. Звонили колокола. Оркестр играл похоронный марш. Ехали пушки, шли войска. Специальные поезда должны были привозить цветы из жарких стран. Все были очень огорчены. А газеты писали, что весь народ оплакивает любимого короля.

Матиуш печальный сидел в своей комнате, потому что хотя и должен был стать королем, но потерял отца, и теперь у него не было никого на свете.

Матиуш помнил свою маму; это она назвала его Матиушем. Хотя мама его была королевой, но совсем не была гордой, играла с ним, складывала с ним кубики, рассказывала сказки, показывала в книжках картинки. С отцом Матиуш виделся реже, так как король часто выезжал к войскам или в гости, принимал разных королей или бывал на совещаниях.

Но и король, бывало, найдет для Матиуша свободную минутку, поиграет в кегли, выедет с ним на прогулку — король на коне, а Матиуш на пони — в длинные аллеи королевского сада. А что будет теперь? Всегда этот нудный воспитатель-иностранец, у которого такое лицо, как будто он только что выпил стакан крепкого уксуса. И разве это так уж приятно быть королем? Пожалуй, нет. Если бы действительно была война, тогда можно, по крайней мере, драться. Но что королю делать в мирное время?

Грустно было Матиушу, когда он сидел одинокий в своей комнате, и грустно было, когда через решетку королевского сада смотрел на веселые игры детей дворцовых служащих на королевском дворе.

Играли семь мальчиков, чаще всего в солдаты. И всегда командовал ими, муштровал и вел их в атаку один очень веселый мальчик. Имя его было Фелек. Так его звали другие мальчики.

Много раз хотел Матиуш позвать его и, хотя бы через решетку, немного поговорить с ним, но не знал, полагается ли ему, и не знал, что сказать и как начать разговор.

Тем временем на всех улицах были расклеены громадные объявления, что Матиуш стал королем, что он приветствует своих подданных, что министры остаются те же самые, и что они будут помогать юному королю в работе.

Во всех магазинах были выставлены фотографии Матиуша. Матиуш на пони. Матиуш в матросском костюме. Матиуш в военном мундире, Матиуш во время смотра войск. В кино тоже показывали Матиуша. Во всех иллюстрированных журналах, в стране и за границей, была масса портретов Матиуша.

И, надо сказать правду, Матиуша любили все. Старшие жалели его, — такой маленький и потерял обоих родителей. Мальчики радовались, что нашелся между ними хоть один такой, которого все должны слушаться, перед которым даже генералы должны стоять смирно, а взрослые солдаты брать ружья на караул. Девочкам нравился этот маленький король на изящной лошадке. А уж больше всех любили его сироты.

Когда еще была жива королева, она всегда посылала в сиротские дома конфеты. После ее смерти король приказал, чтобы конфеты продолжали посылать. И хотя Матиуш об этом не знал, от его имени давно посылались детям сласти и игрушки. Уже значительно позднее Матиуш понял, что, если есть в бюджете такая графа, можно много сделать людям приятного, даже не подозревая об этом.

Через какие-нибудь полгода после вступления Матиуша на престол произошел случай, принесший ему большую популярность. Это значит, что все о нем говорили, но не потому, что он был королем, а потому, что сделал что-то, что всем понравилось.

Расскажу, как это было.

Матиуш через своего доктора испросил позволение прогуливаться по городу пешком. Долго Матиуш убеждал доктора, чтобы хоть раз в неделю он водил его в сад, где играют все дети.

— Я знаю, что в королевском саду хорошо, но одному даже в самом красивом саду скучно.

Наконец, доктор обещал и через маршала двора обратился в дворцовое управление, чтобы опекун короля на совещании министров испросил для короля Матиуша разрешение на три прогулки с двухнедельным перерывом между ними.

Может показаться странным, что королю так трудно совершить обычную прогулку. Добавлю еще, что маршал двора только потому и согласился, что доктор незадолго до этого вылечил его от болей в желудке, после того как он съел несвежую рыбу. Дворцовое управление уже давно старалось получить деньги на строительство конюшни, которой должен был пользоваться также и королевский опекун, а министр внутренних дел согласился назло министру финансов, потому что за каждую королевскую прогулку полиция получала три тысячи дукатов, а санитарное ведомство — бочку одеколона и тысячу монет.

Дело в том, что перед каждой прогулкой короля Матиуша двести садовников и сто уборщиц основательно занимались садом. Подметали, красили скамейки, аллеи поливали одеколоном и вытирали пыль с деревьев и листьев. Доктора смотрели, чтобы было чисто, так как грязь и пыль вредны для здоровья. А полиция смотрела, чтобы во время прогулок в саду не было хулиганов, которые бросают камни, толкаются, дерутся и очень кричат.

Король Матиуш развлекался отлично. Одет он был просто, и никто не догадывался, что это король. Никому даже в голову не приходило, что король может прогуливаться в обыкновенном саду.

Король Матиуш дважды обошел кругом сад и попросил разрешения сесть на скамейку на площадке, где играли дети. Но только он сел, как к нему подошла девочка и спросила:

— Мальчик, вы не хотите поиграть с нами? Она взяла Матиуша за руку, и они начали играть.

Девочки пели разные песенки и кружились в кругу. А потом, перед началом новой игры, девочка снова начала с ним разговаривать:

— Есть у вас сестричка?

— Нет.

— А кто ваш папа?

— Мой папа умер: он был королем.

Девочка, вероятно, думала, что Матиуш шутит, потому что рассмеялась и сказала:

— Если бы мой папа был королем, он купил бы мне куклу до самого потолка.

Король Матиуш узнал, что отец девочки капитан пожарной охраны, что зовут ее Иренкой и что она очень любит пожарных, которые разрешают ей иногда ездить на лошади.

Матиуш охотно бы остался подольше, на срок его прогулки истекал ровно в четыре часа двадцать минут сорок три секунды.

С нетерпением ждал Матиуш следующей прогулки, но шел дождь, и взрослые опасались за его здоровье.

В следующий раз с Матиушем было такое происшествие: играл он так же с девочками, когда подошло несколько мальчиков, и один закричал:

— Глядите, мальчик играет с девочками! — и все начали смеяться.

И король Матиуш заметил, что, действительно, он один играет с девочками.

— Пойдем лучше играть с нами, — сказал мальчик.

Матиуш внимательно посмотрел на него.

Ах, это был Фелек, тот самый Фелек, с которым Матиуш так давно хотел познакомиться.

Теперь Фелек внимательно посмотрел на него и закричал во весь голос:

— Глядите, как он похож на короля Матиуша!

Матиушу стало очень стыдно, так как все начали смотреть на него, и ему захотелось как можно скорее убежать к адъютанту, который тоже, чтобы его не узнали, был одет в обычный костюм. Но в спешке, или от смущения, он упал и содрал на коленке кожу.

На заседании совета министров было решено, что нельзя больше разрешать королю ходить в сад. Сделают все, что король пожелает, но в обыкновенный сад ходить он не может, так как там невоспитанные дети, которые его задевают и смеются над ним, а совет министров не может разрешить, чтобы над королем смеялись, ибо этого не позволяет королевская честь.

Матиуш очень огорчился и, вспоминая о веселых часах, проведенных им в обыкновенном саду, вспомнил желание Иренки.

«Она хочет куклу до самого потолка».

Эта мысль не давала ему покоя.

«Ведь я король, значит, имею право приказывать. А между тем я должен всех слушать. Учусь читать и писать так же, как и все дети. Я должен мыть уши, шею и чистить зубы так же, как и все дети. Таблица умножения такая же для королей, как и для всех. Так зачем мне быть королем?»

Матиуш взбунтовался и во время аудиенции громко потребовал от старшего министра, чтобы купили самую большую куклу, какая только есть на свете, и послали Иренке.

— Ваше королевское величество, позвольте заметить… — начал старший министр.

Матиуш сразу догадался, что за этим последует: этот несносный человек будет долго говорить, скажет множество непонятных вещей, и, в конце концов, с куклой ничего не выйдет. Матиуш вспомнил, как однажды этот самый министр так же начал что-то объяснять его отцу. Тогда отец топнул ногой и сказал: «Я требую этого беспрекословно».

Так и Матиуш топнул ногой и очень громко сказал:

— Господин министр, я требую этого беспрекословно.

Старший министр удивленно взглянул на Матиуша, записал что-то в блокнот и буркнул:

— Я представлю требование вашего величества на рассмотрение совета министров.

Что говорилось на заседании совета министров, никто не знает, так как оно происходило при закрытых дверях. Было, однако, постановлено купить куклу, и министр торговли два дня бегал по магазинам и осматривал самые большие куклы. Но такой большой куклы нигде не было. Тогда министр торговли вызвал на совещание всех промышленников, и один фабрикант взялся в четыре недели сделать за большие деньги такую куклу на своей фабрике. А когда кукла была готова, выставил ее в окне своего магазина с надписью: Поставщик двора его королевского величества изготовил эту куклу для Иренки, дочки капитана пожарной охраны.

Сейчас же газеты поместили фотографию пожарной команды во время тушения пожара, фотографию Иренки и куклы. Говорили, что король Матиуш очень любит смотреть на пожар и на то, как ездит пожарная команда. Кто-то написал в газету письмо, что готов сжечь свой дом, если обожаемый король Матиуш так любит пожары. Много девочек написали письма королю Матиушу, что тоже очень хотят иметь такую куклу. Но секретарь двора не читал Матиушу этих писем, так как ему это строго запретил рассерженный старший министр.

Перед магазином в течение трех дней стояли толпы людей, разглядывающих королевский подарок, и только на четвертый день по распоряжению префекта полиции кукла была снята с витрины, чтобы толпа не мешала проезжать трамваям и автомобилям.

Долго говорили о кукле и Матиуше, который послал Иренке такой прекрасный подарок.

3

Матиуш вставал в семь часов утра, сам мылся и одевался, сам чистил ботинки и стелил постель. Такой обычай ввел еще прадед Матиуша, храбрый король Павел Победитель. Умывшись и одевшись, Матиуш выпивал рюмку рыбьего жира и начинал завтрак, который должен был продолжаться ровно шестнадцать минут тридцать пять секунд. Так завтракал великий дед Матиуша, добрый король Юлиуш Добродетельный. Потом Матиуш шел в тронный зал, где было очень холодно, и принимал министров. В тронном зале не было печки, так как прабабка короля Матиуша, мудрая Анна Набожная, когда была еще маленькая, чуть не угорела, и, в память ее счастливого спасения, было решено ввести в дворцовый церемониал условие, по которому в тронном зале не должно было быть ни одной печи в течение пятисот лет.

Матиуш сидел на троне и стучал зубами от холода, а министры говорили ему, что происходит в его стране. Это было очень неприятно, потому что известия были невеселые.

Министр иностранных дел рассказывал, кто сердится и кто, наоборот, хочет дружить с их государством, и Матиуш почти ничего из этого не понимал.

Военный министр делал подсчет, сколько разрушено крепостей, сколько испорчено пушек, так что из них совсем нельзя стрелять, и сколько заболело солдат.

Министр путей сообщения заявлял, что нужно купить новые паровозы.

Министр просвещения жаловался, что дети плохо учатся, опаздывают в школу, что мальчики курят тайком и вырывают листы из тетрадок. Девочки обижаются и ссорятся, мальчики дерутся, бросаются камнями и бьют стекла.

А министр финансов все сердился, что нет денег, и говорил, что не хочет покупать ни новых пушек, ни новых машин, так как это слишком дорого стоит.

Потом Матиуш шел в парк и в течение часа мог бегать и играть. Но одному ему не очень-то было весело.

Поэтому он довольно охотно возвращался, чтобы сесть за уроки. Учился Матиуш хорошо, — он знал, что иначе трудно быть королем. Он очень скоро научился подписывать свое имя с очень длинным росчерком. Кроме того, он должен был учить французский и разные другие языки, чтобы иметь возможность разговаривать с другими королями, когда поедет к ним с визитом.

Матиуш учился бы еще охотней и лучше, если бы мог получать ответы на разные вопросы, которые приходили ему в голову.

Долгое время раздумывал Матиуш, можно ли изобрести такое увеличительное стекло, которое могло бы на расстоянии зажечь порох. Если бы Матиуш изобрел такое стекло, он объявил бы войну всем королям и накануне сражения взорвал бы все неприятельские пороховые погреба. Он выиграл бы войну, потому что только у него одного был бы порох. И тогда сразу стал бы великим королем, хотя он такой маленький. Но учитель, услышав об этом, только пожал плечами, скривился и ничего не ответил.

В другой раз Матиуш спросил, нельзя ли сделать так, чтобы отец, умирая, отдавал сыну свой ум. Отец Матиуша, Стефан Разумный, был очень умен. И вот теперь Матиуш сидит на том же самом троне и носит ту же самую корону, но должен с самого начала учиться всему и даже не знает, будет ли он когда-нибудь знать столько, сколько его отец. А так с короной и троном он получил бы храбрость от прадеда Павла Победителя, набожность от бабки и все знания отца.

Но и этот вопрос не встретил доброжелательного приема.

Долго, очень долго думал Матиуш, нельзя ли где-нибудь достать шапку-невидимку. Как бы это было хорошо: наденет Матиуш такую шапку и сможет всюду ходить, никто его не увидит. Сказал бы, что у него болит голова, ему позволили бы днем лежать в кровати, выспался бы хорошенько, а ночью надел бы шапку-невидимку и пошел в город, ходил бы по столице, осматривал витрины магазинов, пошел бы в театр.

Матиуш только раз был в театре на парадном представлении, когда еще папа и мама были живы, теперь ничего почти не помнит, так как был очень маленький, но знает, что было прекрасно.

Если бы у Матиуша была шапка-невидимка, он вышел бы из парка на королевский двор и познакомился с Фелеком. И по дворцу мог бы всюду ходить, пошел бы на кухню посмотреть, как готовятся кушанья, пошел бы в конюшню, к лошадям, в разные помещения, куда сейчас ему входить запрещено.

Может показаться странным, что королю так много запрещено. Так вот, должен вам сказать, что при королевских дворах очень строгий этикет. Этикет — это значит, что так всегда поступали короли, и новому королю нельзя делать иначе, потому что, если бы он хотел что-нибудь сделать иначе, он потерял бы честь и все перестали бы его бояться и уважать, так как это означало бы, что он не уважает своего великого отца-короля или деда и прадеда-короля. Если король хочет что-то сделать иначе, он должен спросить церемониймейстера, который следит за дворцовым этикетом и знает, что в таких случаях делали короли.

Я уже говорил, что завтрак короля Матиуша продолжался шестнадцать минут тридцать пять секунд, потому что так делал его дед, и что в тронном зале не было печки, потому что так хотела его прабабка, которая давно умерла, и уже нельзя было у нее спросить, не позволит ли она сейчас поставить печку.

Иногда король может кое-что немного изменить, но тогда происходит длительное совещание, как это было с прогулкой Матиуша. Так неприятно о чем-нибудь просить и потом долго ждать ответа.

Король Матиуш был в худшем положении, чем другие короли, — ведь этикет был составлен для взрослых королей, а Матиуш был ребенком. Поэтому пришлось кое-что изменить. Так, например, утром и перед сном вместо вкусного вина Матиуш должен был пить рыбий жир, который ему совсем не нравился. А вместо того, чтобы читать газеты, он просматривал только картинки, так как читал еще не очень хорошо.

Все было бы иначе, если бы у Матиуша был ум отца-короля и волшебная шапка-невидимка. Тогда он действительно был бы королем. А так он сам часто не знал, не лучше ли было ему родиться обыкновенным мальчиком, ходить в школу, вырывать листы из тетрадок и бросаться камнями.

Однажды Матиушу пришло в голову, что, если он научится писать, он напишет письмо Фелеку — и, может быть, Фелек ему ответит. Таким образом получится так, как будто он с Фелеком разговаривает.

С той поры король Матиуш взялся за дело серьезно. Все дни он писал, переписывал из книжек рассказы и стихи. И если бы ему позволили, он даже не ходил бы в королевский сад, а только писал и писал с утра до вечера. Но он не мог этого сделать, так как придворный этикет и церемониал требовал, чтобы король прямо из тронного зала выходил в сад. И уже двадцать лакеев стояли наготове, чтобы открыть королю двери. Если бы Матиуш не вышел в сад, эти двадцать лакеев остались бы без всякого дела и им было бы очень скучно.

Может быть, кто-нибудь скажет, что это не работа — открывать двери. Так скажет тот, кто не знает придворного этикета. Должен заметить, что у этих лакеев не было свободной минуты. Каждый из них утром принимал холодную ванну, потом парикмахер их причесывал, брил им усы и бороды, одежда должна была быть чистая, чтобы на ней не было ни пылинки, потому что триста лет тому назад, когда царствовал король Генрих Вспыльчивый, однажды на королевский скипетр с одного из лакеев прыгнула блоха, за что этому неряхе палач отрубил голову, а маршал двора еле избежал смерти. С той поры особый надзиратель проверял чистоту лакеев, которые в семь минут двенадцатого, тщательно умытые и одетые, стояли в коридоре и ждали до семнадцати минут второго, чтобы их осмотрел сам церемониймейстер. Они должны были быть очень внимательны, так как за незастегнутую пуговицу им грозило шесть лет тюрьмы, за плохую прическу — четыре года каторжных работ, за недостаточно ловкий поклон — два месяца заключения на хлебе и воде.

Обо всем этом Матиуш уже немного знал, так что ему даже в голову не приходило не выйти в парк; а впрочем, кто знает: может быть, можно было найти где-нибудь в истории случай, когда король вовсе не выходил в сад, и разрешить Матиушу поступать так же. Но тогда ему было бы ни к чему уметь писать, потому что как бы тогда он передал Фелеку свое письмо через решетку?

Матиуш был способный мальчик, и у него была большая сила воли. Он сказал:

— Через месяц я напишу Фелеку первое письмо.

И, несмотря на все препятствия, он так долго писал и писал, что через месяц, уже без посторонней помощи, письмо Фелеку было готово.

Дорогой Фелек! — писал Матиуш. — Я уже давно смотрю, как вы весело играете во дворе. Я тоже хотел бы играть с вами. Но я король и поэтому не могу. Но Ты мне очень нравишься. Напиши мне, кто Ты, я хочу с Тобой познакомиться. Если Твой папа военный, может быть, он позволит Тебе иногда приходить в королевский сад.

Матиуш, король

Сильно билось сердце Матиуша, когда он подозвал к решетке Фелека и передал ему свое письмо.

И еще сильнее билось его сердце, когда на другой день таким же образом он получил ответ.

Король! — писал Фелек. — Мой отец — военный, он взводный командир придворной стражи, и я очень хочу попасть в королевский сад. И я Тебе, король, верен и готов пойти за Тебя в огонь и в воду и защищать Тебя до последней капли крови. Когда бы Тебе ни понадобилась моя помощь, свистни только, и я явлюсь по первому зову.

Фелек

Матиуш положил письмо на самое дно ящика, под книги, и начал старательно учиться свистеть.

Матиуш был острожен, он не хотел себя выдать. Если он потребует, чтобы Фелека впустили в сад, сейчас же начнутся совещания: а зачем, а откуда он знает, как его зовут, а где они познакомились? А что будет, если их выследят и, в конце концов, не позволят? Сын взводного. Уж хоть бы поручика! Сыну офицера, может быть, позволили бы, а так, наверно, не согласятся.

«Нужно еще подождать, — решил Матиуш. — А пока я научусь свистеть».

Не так-то легко научиться свистеть, если нет никого, кто бы мог показать, как это делается. Но у Матиуша была сильная воля, поэтому он научился.

И свистнул.

Свистнул только на пробу, чтобы убедиться, что он умеет. И каково же было его удивление, когда через минуту перед ним предстал — вытянувшись в струнку — Фелек, собственной персоной.

— Как ты сюда попал?

— Перелез через решетку.

В королевском саду росли густые кусты малины. Там-то и спрятался король Матиуш со своим другом, чтобы посоветоваться, что делать дальше.