Аркадий Аверченко — Моя почтовая контора: Рассказ

Один очень русский человек поехал недавно за границу. Во Францию. В Марсель.

И вот какой разговор произошел у него с одним знакомым французом.

— Бонжур, мусью, — сказал наш русский на чистейшем русском языке.

— Здравствуйте, — отпарировал француз на чистейшем парижском арго. — Чем могу служить?

— А вот чем… Прослышал я, что у вас в Лионе проживает дядя — мусью Дюпон.

— Проживает.

— И что он раза два в месяц ездит по делам в Париж.

— Да, он очень деловой человек.

— Слава Богу! — расцвел русский. — Значит, мои справки верные! Так вот, у меня есть просьба. Видите ли… здесь, в Марселе, проживает один господин Гастон Дюбоск и хотя я с ним еще не знаком, но мне сообщили, что он почти каждую неделю ездит по делам в Лион… Вы следите?

— О, м-сье! Я очень заинтересован…

— Так вот! Что же делаю я? Я беру у вас рекомендательное письмо к вашему дяде, знакомлюсь с этим самым Гастоном Дюбоском и через него пересылаю вашему дяде в Лион и ваше рекомендательное письмо и мое собственное!

— Зачем же?!

— Неужели вы не догадались?! — торжествующе вскричал хитроумный русский. — Поймите вы, что мне нужно отправить одно письмецо в Париж. Марсельский Дюбоск берет его у меня, и при первой оказии везет его в Лион, находит там вашего дядю, передает ему, ваш дядя берет письмо, прячет в карман и при первой оказии везет в Париж. А? Здорово удумано?

Широко раскрыв рот, долго глядел, безмолвный, француз на русского.

— Послушайте… А почта?

— Какая почта?

— Обыкновенная. Почтовая почта.

— Виноват… Я вас не совсем понимаю…

— Почему же вам не отправить письмо по почте?!

— Разве можно?

— Что?

— По почте письма отправлять…

— Да вы знаете, как это делается?

— Н… нет.

— Видели вы на улицах такие желтые ящики, прикрепленные к стене? Вы опускаете ваше письмо в щель, специально для этого проделанную наверху — и ваше письмо идет, куда нужно.

— Да что ж там, канал подземный прорыт, что ли?

— Где канал?

— А вот от этого желтенького ящика до того места, куда должно дойти письмо. Воображаю, каких это денег должно стоить! Гм! А плеваться, молодой человек, нечего. Я так в другого плюну…

— Да ведь с вами святой терпение потеряет!! «Канал»… Просто к ящику подходит человек, отпирает ящик, забирает письма в мешок и несет на почту. Там их разбирают и отправляют на поезда. Поезда их привозят на место назначения, там опять разбирают и доставляют адресатам.

Ахнул бедный русский:

— Боже ты мой, как гениально просто! Как жаль, что у нас в России еще до этого не додумались. Мы ведь все больше с дядей знакомого отправляем!..

* * *

Что касается лично меня, то я последние годы тоже отправляю свои письма с чужим дядей.

Верный человек чужой дядя.

А почта… гм, да.

В наше время, когда стоимость жизни увеличилась ровно в сто раз — почта берет за доставку письма всего 70 копеек.

Как говорится — дешево, да гнило.

Собственно, я думаю, что современная русская почта существует, главным образом, для успокоения взбудораженных нервов пишущего письма человека.

Ему главное — написать, излить душу, а дойдет ли написанное по адресу или не дойдет — это дело второстепенное.

На этом основании и я думаю, что мне выгоднее всего бросить литературную деятельность и открыть собственную почтово-телеграфную контору.

Найду себе небольшое помещение в центре города, устрою там соответствующую святости места проволочную решетку, на фасаде повешу вывеску: «Почтово-телеграфная контора Аркадия Аверченко» — и начну яростно конкурировать с официальной почтой.

Сходство будет в том, что ни мои, ни их письма не будут доходить до адресатов, а разница в мою пользу потому, что я буду брать дешевле.

Чего там, мне не жалко. Все равно расходов, кроме найма помещения, никаких.

Я даже могу еще облегчить и удешевить жизнь моих клиентов. На официальную почту все-таки нужно приносить физические, материальные письма, запечатанные в конвертах, а у меня все будет делаться словесно. Клиент будет мне диктовать в окошечко, а я буду водить сухим пером на девственной бумаге — и все довольны!

А то ведь сейчас за бумагу и конверт не менее двух рублей сдерут. Да чернила! Да перо!

Я же повторяю, что современному человеку главное — облегчить свою душу. А о такой роскоши, чтобы его излияния адресат действительно получил — он даже и не мечтает: «Написано — и с плеч долой!».

У меня-то отношения к клиенту будут, пожалуй, почище, чем на официальной почте: я войду в положение, посочувствую.

Ах, как это ценит взбудораженный человек. Например:

К моему окошечку подходит молодой человек. Я ему сейчас же:

— Здравствуйте, как поживаете? Кому прикажете написать?

— Катерине Николаевне Ушковой. Она уже вторую неделю не приходит ко мне!.. Может быть, изменила.

— Ну, что вы! Вы такой красивый, как же вам можно изменить… Просто, вероятно, муж не пускает.

— Вы думаете? А все-таки напишите ей, что я на нее обижен и теряюсь в догадках.

— Это другое дело. Теряться можно. Я тут припишу также, что вы ее целуете двести раз.

— Не мало ли? — с сомнением поджимает губы молодой человек.

— Предовольно с нее. Хорошего понемножку.

— Слушайте… А вдруг это письмо попадет в руки мужа?

— Это-то? Могу головой ручаться, что не попадет.

— Вот это спасибо. До свиданья. Вы меня очень утешили. Да! Я ж адрес забыл сказать.

— Это неважно. Впрочем, если вы так настаиваете… Следующий! Что вам?

— Слушайте! Напишите этому проклятому Ножкину, чтобы он мне мою тысячу вернул. Можете представить — полтора года тому назад взял — до сих пор не отдает!

Я сочувственно качаю головой:

— Вот мерзавец-то! Повесить такого мало. Вы бы ему при встрече закатили хорошего тумака.

— Нет, вы лучше напишите, чтобы отдавал, а то я в суд подам.

— Извольте. Полтинник с вас за письмо и полтинник за конверт и бумагу. Только знаете, что: уверен я, что это письмо не произведет на него никакого действия.

— Вы думаете? Вот хам-то, а?

— Форменный. Всего хорошего. Кланяйтесь жене. Вам что, господин? Анонимный донос написать. Сделайте одолжение! У нас такое хорошее учреждение, что даже анонимные доносы никому не вредят. Степан! Стул господину доносчику. Курите?

* * *

Ну-ка, скажите по совести: если я открою такую контору — куда переберется вся клиентура?

Для пишущего в смысле сношения с адресатом результаты одинаковые — что там, что и у меня, но у меня дешевле! Но у меня теплое участливое отношение к изнервничавшемуся огорченному человеку, а в наше подлое время это — самое дорогое, самое нужное.